Пепел и проклятый звездой король (ЛП)

Я говорю себе это, хотя и не знаю почему. Ни один из предыдущих королей Ночнорожденных не стал бы колебаться и убил бы столь явную помеху.

Ты слишком мягок, — шепчет мне мой собственный отец, и я знаю, что он прав.

Мне не нужно убивать ее, говорю я себе. Мне нужно убить только ребенка. Ребенок — это опасность. Она несущественна.

Но когда я пролетаю над человеческими кварталами Салин, пылающими и сгорающими от Ночного огня, и приземляюсь перед грудой развалин, бывших когда-то домом, я не ожидаю такого накала эмоций, которые меня захлестывают.

Я долго смотрю на дом — на то, что когда-то было домом.

Я не чувствую запаха жизни. Я не слышу биения сердца. Когда-то я чувствовал ее через всю комнату, через весь замок, словно само ее тело взывало ко мне, постоянно давая знать о своем присутствии.

Сейчас ее отсутствие ощущается еще сильнее. В моей душе разверзлась огромная дыра.

Сожаление, яростное и неумолимое, разрывает меня.

Трое моих воинов окружают остатки дома, но меня они пока не видят. Я подумываю о том, чтобы улететь. Каждая часть меня хочет отвернуться от этих обломков и заточить их где-нибудь, чтобы не думать о них.

Но отсутствие пульса, который я искал, заставило меня пропустить тот, который остался. Три хиаджа внизу кружили вокруг чего-то, их интерес был вызван голодом.

Я могу, по крайней мере, закончить то, ради чего пришел сюда.

Я приземляюсь. Один из воинов ругается и потирает окровавленную руку.

— Ягненок? — бормочет он. — Больше похоже на гадюку.

Тут воины замечают меня и спешат поклониться. Я не обращаю на них внимания.

Потому что к этому времени я уже увидел тебя.

Ты — одинокий огонек на просторах смерти. Единственное живое существо в этой груде обломков.

В моих снах мой ребенок — зеркало меня самого. Я вижу свое лицо, когда думаю о смерти от руки Наследника.

Но ты, маленькая змейка, так похожа на свою мать.

Я стою перед тобой на коленях. Ты такая маленькая. Конечно, мала для своего возраста, хотя я не уверен, сколько именно тебе лет. Время может быть странным для вампиров. Твоя мать жила со мной так долго, что иногда я не могу вспомнить, сколько времени прошло с тех пор, как она ушла.

У тебя длинные черные волосы, закрывающие лицо, и веснушки над носом, которые, когда ты морщишься, смешиваются с пятнами крови и копоти, особенно когда ты усмехаешься надо мной. Они заставляют меня думать о другом времени, давно прошедшем.

Но эти глаза.

У тебя мои глаза. Серебристые, как луна, круглые и полные стальной ярости. Ярость тоже моя. Бесстрашие.