Пепел и пыль (СИ)

— Их осталось всего пятнадцать, — произносит он с грустью.

— А сколько было?

Рис мельком оглядывается на меня через плечо.

— Ты уверена, что хочешь знать конкретную цифру?

Я пожимаю плечами, и, хотя этого жеста Рис уже не видит, он не продолжает развивать тему. Вместо этого манит меня за собой, демонстрируя все клетки и их обитателей. Я узнаю не всех. Полагаю, что многие из видов решили навсегда покинуть Старый мост именно после той войны, которая уже случилась в моём настоящем, но теперь никогда не случится в прошлом.

— Я всё думаю насчёт формы, — говорит Рис, хлопая себя по грудкам. — Что-то стильное, но устрашающее. Может, немного кожи?

— Немного кожи? — переспрашиваю я.

Рис смеётся над моей растерянностью.

— Я не очень хорош в моде. Спросишь совета у своей тёти?

— Не думаю, что она захочет сшить пару десятков костюмов для команды зла.

Только когда слова назад уже не вернуть, я понимаю, какую глупость себе позволила. Лицо Риса на мгновение перекашивается.

— Извини, — поспешно бросаю я, но раньше, чем это происходит, Рис снова становится собой.

— Мы не команда зла, Аполлинария. Но мне определённо льстит тот факт, что ты считаешь нас командой.

— Извини, — ещё раз повторяю я.

Рис отмахивается. Следующая наша остановка — стол с оборудованием. Рис рассказывает, для чего что необходимо, не углубляясь в детали и определяя лишь конкретные функции того или иного предмета. Но именно этого мне и достаточно, чтобы запомнить.

— Наверху — матушкина аптека. Сейчас я стараюсь редко заходить в торговую её часть, ограничиваюсь спальной комнатой и этим подвалом. — Рис замолкает. Касается переносицы, закрывает глаза. — Слишком много воспоминаний.

Рис хочет, чтобы я была ему другом, и я решаю подыграть — кладу ладонь ему на плечо и некрепко сжимаю.

— Ты как? В порядке? — спрашиваю осторожно, чтобы не наткнуться на гневную реакцию.

Рука Риса ложится на мою ладонь.

— Да, — отвечает он.

Лёгкая улыбка трогает его губы. Когда он открывает глаза, я не вижу слёз, хотя до последнего их жду.

— Я рад, что ты сейчас здесь, со мной.

Ему хватит моей улыбки в ответ? Решаю подкрепить её словами и говорю:

— Я уговорила Розу прийти на бал. Она очень заинтригована новостью о незнакомце, пожелавшем её там увидеть.

Рис шумно выдыхает с коротким смешком. Его щёки розовеют, а в глазах вспыхивает само солнце. Сейчас Рис такой юный, такой взволнованный, такой красивый…. Он напоминает мне Даню, пару лет назад умудрившегося влюбиться в Амелию — нашу одноклассницу и его коллегу по художественной школе: тихую девочку-одиночку, которой ни до кого нет дела.

По крайней мере, именно так мне казалось, пока однажды я не заметила, как на перемене она, с кроткой улыбкой на губах, передавала Дане кисти, о которых накануне вечером он мне все уши прожужжал.

— Ты так сильно её любишь, — вырывается у меня.

Но Рис не сердится на то, что я обозначаю его эмоции вслух. Лишь отвечает:

— Ты даже представить себе не можешь.

И это заставляет меня задуматься о том, смогу ли я когда-нибудь испытать к кому-нибудь что-то столь невероятное.

Незнакомка. Глава 6

На завтрак никто не приходит составить мне компанию: ни Вася, всё ещё находящийся в расстроенных чувствах, ни тётя с дядей, прибывшие в город поздней ночью и сейчас досыпающие своё. Поэтому я в гордом одиночестве лениво скольжу взглядом по газете, имеющей название «Ведомости дубровские» и представляющей из себя смесь из различных несвязных между собой новостей, абсолютно мне неинтересных, и поедаю кашу с фруктами. Из кухни тянет свежей выпечкой, и я представляю, как Лукерья, когда я покончу с кашей, принесёт мне стакан парного молока и тарелку маленьких пирожков с клубничным вареньем.

Привычному Аполлинарии быту не понадобилось много времени, чтобы избаловать меня. Кажется, я уже и не помню, когда ела на завтрак обычные сухие хлопья, любезно залитые соком для меня Даней, который до кухни всегда добирался раньше, а ещё отлично знал мои странные пищевые пристрастия.

Тоска по брату всё время со мной, лишь иногда уходит на второй план и уступает место более реальным проблемам. Но полностью позабыть о нём я никак не могу, да и не хочу. Даня, кажется, из всего, что я потеряла, самое возможное на возврат. Я знаю, он меня любит. Вопреки всем палкам, которые я не по своей вине ставлю в колёса нашим отношениям.

Так работает связь между братьями и сёстрами, я полагаю. Спросить бы у Лии, как она ладит со своим младшим братом…

А. Ну да.

— Госпожа Рюрикович? — Лукерья входит в столовую с подносом, но почему-то замирает, не донося до меня десерт.

— Что? — отзываюсь я, накрывая газетой опустевшую тарелку.

— К вам гости. Пустить их сюда или попросить подождать?

— Гости? Кто?

— Секунду, я уточню.