Пепел и роса (СИ)

Сначала пачку нот прислал родственник. Алябьев, Титов, Дельвиг… Тоска. Не понимаю, это намек на неудачный репертуар или поощрение? Да и пианино у меня нет.

Итальянец, как человек слова, прислал все сразу — и приглашение на посольский прием, и корзину с сырами, пастой и вином, и письмо с приглашением в оперу. Приятно иметь дело с таким человеком. А за полтора-то месяца я точно успею с платьем. Двумя платьями, поправила сама себя — бальное и театральное — это два разных туалета. Сразу написала письмо с благодарностями за подарки и обещанием обязательно присутствовать везде. Если б еще не пост, вообще бы жизнь забила ключом.

Француз прислал вычурный букет цветов, с толкованием которого я совсем сбилась. Некоторые жутковатого вида листья я не опознала, но оставшегося хватило, чтобы ум за разум зашел. Ирисы (эмблема Франции, символизирует надежду, обещание на будущее), рыжие лилии («Твое сердце свободно?»), туберозы («Опасные удовольствия), магнолии («Хочу Вас любить»), жасмин и бордовые розы (эти без комментариев). И вот этот гербарий нужно тоже как-то пристроить. А так — даже шоколадку не приложил. Не зря говорят об их прижимистости. Ему писем не писала — куда мне этот золотой мальчик, отделалась запиской с благодарностью.

7

Ночь прошла спокойно, хоть я и засиделась на подоконнике, выглядывая в снежном ветре высокий худощавый силуэт. Бестолку. Вторая ночь. Я ворочаюсь в постели, мне то жарко, то зябко, и вновь несколько случайных прохожих идут мимо моих дверей.

На третий день я уже перестала ждать моего героя-любовника, и продолжила жить своей прежней жизнью. В конце концов, он там что-то такое обещал, так что пусть возвращается. Однажды утром во время верховой прогулки Лазорка почему-то двинулась в сторону Усадьбы. Доселе я за ней ностальгию не замечала, но все случается впервые. На Моховую она шла своей дорогой, так что вырулили мы к задам усадьбы, где и увидели за сугробом много кучу окурков и другие следы жизнедеятельности. Один след жизнедеятельности немного заиндевел и был чуток припорошен снежком, но крови из-под живота натекло знатно, и именно эта алая масса и была заметна в сумерках. По своему опыту проживания там я была в курсе, что Лугов пресек все курилки по углам, так что явно человечек был не наш. Пришлось подходить к парадному входу, стучаться, одергивать лакея, держать лицо перед Луговым, недовольно косящимся одновременно на мою не первой чистоты юбку и презрительно кривящую губу Лазорку. Очень было бы кстати, если б кто-то его в эту секунду напугал. Но не свезло, пришлось идти так как есть — в жокейских сапогах, всклокоченной юбке — зеркало не стеснялось ни следов навоза на подоле, ни подсохшей лошадиной слюны на рукаве. Барин еще изволил почивать перед грядущим отъездом, так что принимал меня в халате поверх исподнего и — теперь я буду помнить это всегда — ночном колпаке.

— Что-то ты раненько сегодня, госпожа графиня. — сухо приветствовал меня родственник.

— Мы с Лазоркой всегда гуляем в эту пору. — туманно объяснила я свой визит. Вдохнула, выдохнула, успокоилась. — За Вашей усадьбой кто-то приглядывает, вон даже труп оставили на память — кивнула на предполагаемое место находки (в этом крыле усадьбы я плохо ориентируюсь).

— Ты о чем? — раздраженно переспросил Татищев.

— Примерно шагах в двадцати-тридцати от каретной, где жасмин еще растет, за оградой лежит мертвец. Свеженький, наверняка. Здесь же городовые по ночам гуляют, я помню — вряд ли бы такое упустили. Следы еще там, не один час кто-то курил. Вы уж, Николай Владимирович, сами с этим разберитесь. И подумайте заодно, кто ж такой любознательный за Вами приглядывает.

По побелевшим губам московского градоначальника я поняла, что у нас всех наметились проблемы. Даже без Ходынки.

— Вот не понимаю я, как ты исхитряешься столько проблем собрать на пустом месте. — раздраженно бросил он и пошел одеваться.

А я пожала плечами и присела. Может лучше уйти?

— Запомни, — приказал необычайно быстро вернувшийся граф, так и не выпустивший из рук подзорную трубу. — Ты заехала попрощаться и передать Ольге записку. Напиши для порядка хоть что-то.

Я послушно начеркала что-то благожелательное и несколько вопросов о новых фасонах шляпок. Тупо, но ей как раз.

— Умница. И давай домой. — Он чуть помялся. — Если что у себя подозрительное углядишь — напиши мне… о птицах что ли.

— Счастливого пути, pap'a.

* * *

Вот как после этого восстановить свою репутацию в глазах всей челяди? Теперь даже на Демьяна ходить перестанут. Печально, Усте одной тяжеловато будет.

Но помимо таких мелочей стоит обдумать связь между графом, этими его гостями, мной и трупом у ограды. С покойником вариантов два — это или случайный свидетель, или конкурент. Насчет причин для наблюдения — графу виднее. Но разбег побольше — это могут быть и революционеры-бомбисты, и просто желающие прославиться идиоты, и еще (а думать это совсем неприятно) это вполне могут оказаться люди, заинтересованные удивительными гостями.