Пепел и страховой бес

— Это из-за тебя Павлика украли! — завизжала жена, — я поняла, из-за тебя! Никто выкупа не спросит! Всё потому, что эти твои конкуренты… Мстят тебе! И отыгрываются на Павлике! А ты еще делаешь вид, что тебя заботит его судьба! Тебя?! Ха! Да тебе плевать на сына! Только по кабакам с девками шляешься! Думаешь, я, дура, не знаю, что у тебя за командировки?!

— А, так вот, в чем основная претензия, — протянул Лунгин, — старая климактерическая дура, в зеркало погляди! Давно подтяжки пора делать сотнями, жир срезать! Да на жиру для всего Питера блинов нажарить можно!

В каком бы состоянии Иветта Соломоновна не находилась, но такая, с позволения сказать, шуточка не могла проскочить не замеченной. Взвизгнув, Иветта бросилась на мужа и вцепилась ему в щеки остро отточенными ногтями. Больно ударилась коленкой о тумбочку, записная книжка с сырым шлепком упала на дубовый паркет.

— Знай, я с утра была на телевидении, отнесла кассету и фотографию Павлика! А потом подала заявление в милицию! А ты!? Что сделал ты, чтобы вернуть сына?!!

— Ведьма, какого лешего ты про Павлика всему свету растрезвонила? — процедил Лунгин, отрывая от себя жену, — в дурку тебя сдам, к едрене фене!

— Только попробуй! Кто будет Павлика искать?! Тебе наплевать на него, наплевать!

Железной хваткой бывшего пловца Лунгин схватил жену за бока, уволок вырывающуюся Иветту в соседнюю комнату и запер снаружи.

— Посиди пока. — Пот градом катился по вискам и саднил исцарапанные ногтями скулы.

Отдышавшись и обшикав в туалете ранки одеколоном, он вернулся в коридор, поднял с паркета упавшую во время неожиданного супружеского побоища трубку «Панасоника», и вызвал скорую психиатрическую. Скорая увезла бьющуюся в истерических конвульсиях Иветту Соломоновну, и Лунгин сел за стол с начатой женой бутылкой водки, ероша волосы и лихорадочно соображая. Если эта истеричка забила тревогу в ментуре и по телеканалам, Савинков обязан об этом узнать.

Воплотить эту идею в жизнь помешал следующий звонок по мобильнику.

— Валерий Константинович, надо полагать? — ответил Пепел на раздраженное «Алло». — У меня есть некоторые соображения по поводу Вашего сына.

— Идите Вы к китайскому мандарину с Вашими соображениями, — спокойно послал Лунгин, ему хватало ума для вывода, что реальные похитители так разговор о выкупе не начинают. Пустой взгляд уперся в наполовину оотаявшую бутылку водки. Захотелось поймать на палец капельку воды и втереть в висок.

— Успею, — отозвался Пепел, — но советую выслушать.

— Почему? — без интереса спросил Лунгин.

— Да хотя бы потому, что в поисках Павла я заинтересован больше, чем кто бы то ни было.

— С чего бы это?

— Я — главный подозреваемый, — отрезал Пепел.

Повисла напряженная пауза.

— А имя?..

— Ожогов, — бросил Пепел.

— Да… Владимир Борисович упоминал… — соображал Лунгин.

Пепел начал подозревать, что напоролся на болвана.

— Ну, так что, Валерий Константинович, — поторопил Сергей. — Вы заинтересованы в сотрудничестве?

— Да, конечно, всенепременно! — спохватился Лунгин, — с чего начнем? Что у Вас за соображения, Вы же с этого начали?

— Скажите, есть среди знакомых Вашей семьи, или лично Павла, человек, более-менее похожий на меня?

— В моей мобиле нет функции «видео».

— Рост средний, брюнет, серые глаза со стальным отливом, на вид около тридцати пяти лет, особых примет нет.

— Как-то стремно все это… Может, Игорь Геннадьевич?.. Нет, тот длинные волосы носит, и седины полно — особая примета… Александр Логачев?.. Нет, у того эта вечная злобная ухмылка, которую не забудешь и не спутаешь… Хотя, вот! Знаю одного, подходит, но условно. Впрочем, и Ваше описание… тоже с допусками.

— Что за знакомый? Как с Павлом они общались?

— Видите ли, в принципе, это брат нашей соседки по парадной. Общался он в основном с Пашей, когда приезжал к сестре в гости. Довольно часто это бывало. К Пашке он всегда интерес проявлял.

Пепел поморщился. Никак — и вправду похититель, шантаж, выкуп…

— Почему он интересовался парнем, не знаете?

— Как же не знать! Мужик этот, Димычем зовут, он, понимаете ли, социальный педагог. Ну, со всякими там трудновоспитуемыми работает. Вот с Пашкой и скорифанился, часами трындели. Вообще, эти социальные педагоги — люди странные, вкалывают за спасибо, нищета… Димыч на сеструхином джипе выпендривается. Со всякими там беспризорниками якшается…

Всё. Озарение пришло.

— А что, — тревожно оборвал Лунгин, — Вы его, что ли, подозреваете? Ему-то зачем?!

— Нет, нет, — быстро начал Пепел. Как бы не спугнул все мысли этот невротик, — скажите, где нашего Макаренко найти можно?

— Пёс его знает, — кротко ответил Валерий Константинович, — он и сестре никогда не говорит, где бывает. Можно, конечно, попытаться через нее узнать…

— А она где, известно?

— Как же… На даче, в Пскове. Если на машине, то…

«Н-да, одной дороги туда-обратно — десять часов», — прикинул Пепел. Значит, придется искать пацана обходными путями. Но это — не страшно, потому что теперь Пепел знал, где, и главное — как искать.

— До связи, Валерий Константинович, — быстро прервал Пепел излияния папаши.

* * *