Пепел и страховой бес

Но пальба во дворе становилась все более беспорядочной и с минуты на минуту должна была утихнуть, следовало поспешить. Перемахнув пролет между двумя постройками — каких-то метра полтора — Пепел оказался на крытой замшелым рубероидом крыше котельной. Незакрепленный «Макар» из кармана спикировал точнехонько в мусорный бак, и бес с ним, уже не до трофеев.

На рубероидном косогоре Серегу пасли, и в этой ситуации лучшим было задать инерцию утихающей пальбе, сделать бой более разбросанным и менее удобным для противника. Не успевший обернуться часовой получил маслину в спину. Вышибив подошвой оконную решетку, Пепел спрыгнул с высокого подоконника на добротный ноздревато-бетонный пол котельной.

В этот же момент двое супостатов остались караулить выход из здания, а двое, без церемоний высадив рамы, ввалились внутрь. Огромный мрачный зал украшали грязно-бордовые котлы и двое сменщиков. Вязавшая чулок бабака-пенсионерка посмотрела на вошедших, подумала, что можно принять валидолу, а можно и не принимать, и продолжила занятие. Мужик в сатиновых пролетарских штанах смотрел по телеку хоккей.

— Спокойно, папаша, — посоветовал один из тех, что хуже татарина.

— Клал я на твое спокойствие! — разозлился мужик, отвлекаемый от экрана.

— Э-э, ты полегче, — предупредил визитер.

— Иды ты, делай что угодно, только телек не бей! — отмахнулся сменщик.

На чердаке было темно. Пепел медлил, пока привыкали глаза.

А умный доберман, действуя вроде бы сам по себе, влез по лестнице, приставленной с другой стороны крыши, и вслед за Пеплом скользнул на чердак. Он не зарычал, но собачий запах Пепел чуял за версту. Оглянувшись, он увидел оскалившегося пса, интуитивно уперся ногой в пол, и, не заметив люка, скатился по хлипкой крутой лестнице в какой-то каменный мешок, больно ударившись спиной и головой обо что-то глобально железное. Лестница обрушилась за ним, уткнувшись оторвавшимся верхом в противоположную стену, удача, что не привалило. Наверху отчаянно лаяла лишившаяся удовольствия тварь. Прошуршали торопливые шаги, и кто-то находчивый и жизнелюбивый, мелькнув красной рубахой, изящно подарил Пеплу изрыгающую клубы горчичной дряни газовую шашку.

* * *

Отзвенели положенные звонки, скорая помощь увезла тело Селезня-Лапицкого, поставив угаданный Елизаветой диагноз — обширный инфаркт.

— В принципе, его можно было спасти, — зачем-то объяснял врач Серпуховой, — была бы вовремя оказана первая помощь.

Елизавета грустно опустила ресницы:

— Я так перепугалась… — А к чему кичиться медицинскими познаниями, если покойнику уже не поможешь, а вот себе навредить реально — учитывая, что неоказание первой помощи — статья?

Разговаривая с Елизаветой, врач отпаивал валерьянкой безутешную Юлю. Это не помогало, тогда ей вкололи чего-то из тонкого шприца, и она наконец успокоилась.

По предвыборному штабу пошла волна искренне-показного горя. Члены партии сделали сумрачные лица и, выждав приличный для любого опоздания срок в пятнадцать минут, гуськом потянулись в кабинет к «новому». Ни у кого не вызывало сомнений, что «новой» станет именно Анастасия Павлова.

— По всем принципам иерархического правления, — не к месту сострил в курилке директор по рекламе Кублановский, не ведающий, какая гроза его миновала, останься Селезень-Лапицкий в живых.

Сама Анастасия заперлась в своем кабинете, не отвечала на обрушивающиеся звонки и отказывалась принимать валом поваливших посетителей. Чертовски была необходима рюмка коньяку, но на рабочем месте Анастасия не держала.

Все же старик был неплохим начальником — хотя кто знает, чем бы мог стать, получив реальную силу. Возможно, вынужден был бы отказаться от лозунгов, которые проповедовал. Кто знает? Уж всяко не тот, чье холодное тело с синим пятном на груди скоро изрежет патологоанатом.

Настя содрогнулась, пусть распотрошенные тела ей приходилось наблюдать по долгу службы не однажды. Но те — чужие люди, незнакомые лица, не способные вызвать уже ни симпатии, ни ненависти. Почему-то вспомнилось, как на поздней заре партии Селезень-Лапицкий, раздухорившись, шутил: «Надо нам с тобой, Настя, пожениться во благо общего дела. То-то будет пара! Представляешь?! А сочетаться будем в самом циничном месте города — Выборгском Загсе, который похож на крематорий».

Настя тогда кивала в ответ и потягивала сигарету. Умер.

Но она-то сейчас жива.

Анастасия тряхнула головой, пытаясь отогнать накатывающую в виски кровь. Она тоже гипертоник, и имеет все шансы умереть той же смертью, что Селезень-Лапицкий.

В дверь стучали довольно настойчиво. Все, королева, бал начинается, пора принимать подданных.

Первым вошел подхалим Кублановский, за ним, как всегда шумно пыхтя, вкатился страдающий ожирением главный эконом Володеев, и вскоре Настин кабинет наполнился толпой постнолицых коллег.