Пепел Клааса

Московиты натянули луки и стали целиться на полном скаку. Ударили пушки, загрохотали аркебузы. Лавина приближалась. Шквальный огонь выкашивал наступающих горсть за горстью, но бурлящий русский поток катился навстречу немецкой фаланге, сметая преграды. Пернауэр приказал бить по псковичам. У Лукаса похолодело внутри. Он пытался пробиться взглядом через мельтешащих у опушки ратников в надежде увидеть алый сарафан, но перед ним мелькали одни лишь бородатые головы в шлемах, да лошадиные морды. Грянул залп. Лукас вздрогнул от неожиданности. В лесу падали всадники и ломались ветки.

Сосед слева толкнул Хамерштетера:

– Вы что, сударь, отдавайте назад аркебузу и берите заряженную.

Лукас растерянно посмотрел на своё оружие. Он пропустил выстрел, даже не поджог фитиль.

– Вы ранены? – Лукас не нашёлся, что ответить. К счастью снова затрещали барабаны. Хамершеттер пальнул по московитам, не целясь.

– Гром и молния, Хамерштетер, Вы оглохли? Велено стрелять по лесу!

Лукаса пронзил уничтожающий взгляд Пернауэра Младшего. В голове всё смешалось: Марфа, Пернауэр, Шварц, орущие московиты. Засвистели стрелы. Несколько человек из третьего ряда рухнули на землю. Одному стрела попала точно в глаз.

– Как на белку охотятся! – усмехнулся Генрих.

Барабаны забили рукопашную. Шварц двинулся вперед с развевающимся флагом, как парусник в открытое море. Первые ряды поднялись, фаланга тронулась с места, выравнивая шаг по барабанной дроби. Стрелы запели словно птицы на закате. Сквозь прорезь забрала Лукас увидел московского ратника, который бежал прямо на него, размахивая бердышом. Лукас изловчился и мощным ударом насадил его на алебарду, пальцы ощутили хруст ребер на том конце древка. Завязался ближний бой. Хамерштетер, оба Пернауэра и Шварц побросали алебарды и выхватили мечи. Стрелы, моросящие осенним дождем, сковывали движения. Лукас терялся, не зная, уворачиваться ли от смертоносных жал или отражать удары сабель и палиц. Он всем телом ощущал опасность, время работало против него.

Шварц бросался в самую гущу врагов, сбивая их с толку своим безрассудством. Белое знамя реяло над толпами русских, увлекая за собой немецкие когорты. Одна стрела торчала у Конрада из нагрудника, возле ключицы, другая застряла в плаще. Шаг за шагом пехота расчищала себе путь среди русских полков. С флангов на московитов обрушились конные рыцари. Псковичи ничего не делали, чтобы разжать клещи, в которые попали московские ратники. Боевой задор угас, русские отпряли к обозу. Немцы затрубили отход. Пехота и конные снова вернулись на свои места. Шварц вырвал стрелу из доспеха.

– В щель попала? – полюбопытствовал Пернауэр Старший.

– Только поцарапала, сущие пустяки.

– Ежели бы у нас были лёгкие отряды, – заметил Генрих, – можно было бы преследовать московита. А так мы за ним конечно не угонимся.

– Лёгкие отряды нам тут не помогут, – возразил Шварц. – Их перебьют вблизи.

– Любопытно, господа, на сколько их ещё хватит?

– Как Вы думаете, Лукас? – обратился Маттиас к Хамерштетеру.

– Приличествовало бы спрашивать, на сколько хватит нас. Однако, ежели брат Шварц справится в одиночку с русскими, я готов хоть сейчас торжествовать победу.

– Вы не поразмыслили над моим советом относительно торговли индульгенциями, Лукас? – бросил фенрих, поглядывая на опушку. – И что Вы там, сударь, столь усердно разглядывали? Раз пропустили залп, второй стреляли в сторону. Что сие значит? Признавайтесь.

– Мне почудилась орденская казна, которую Вы изволили переместить в ларцы Вашего дражайшего братца, сударь.

– Ежели Вас убьют сегодня, я не приду на Ваши похороны.

– Зато я на Ваши с превеликим удовольствием.

Тёмная туча на западе разразилась молнией. Через мгновение тяжёлый раскат прокатился по полю.

– Только не это! – воскликнул Маттиас. – Придётся уходить за частокол.

– До нас не дойдёт, – заметил Шварц, окинув небо оценивающим взглядом.

Русские неторопливо строились. В каждом движении чувствовались усталость и уныние.

– Они выдохлись, вам не кажется? – ободрился Генрих.

– Наоборот, – возразил Шварц. – Теперь-то они возьмутся за дело основательно.

– Охота закончилась, господа, добро пожаловать на войну! – заключил Маттиас.

Третий приступ и в самом деле отличался от первых двух. Русские наступали угрюмо и без задора, точно пахали неподатливую и скудную целину. Одни татары веселились, отведав крови.

Град пуль схлестнулся с лавиной стрел, смертоносный дождь продолжался и после того, как схватка смешала ряды. Русские навалились всей артелью, передние рубились, задние поливали из луков. На каждого немца приходилось по два русских лучника, и раз за разом стрелы попадали всё точнее.

«Пора сомкнуть ряды и отступать», – думал Лукас, но Шварц снова был далеко впереди. Вокруг него, белым островком в пёстром море, собралась горстка отчаянных.