Пепел ковчега

Отсидевшись какое-то время взаперти, он вышел из дома и, не воспользовавшись машиной, отправился в центр города на общественном транспорте. Всю дорогу Гукасян метался и юлил, стараясь запутать возможную слежку, но делал это на самом дилетантском уровне.

Вблизи Тургеневской площади он остановил первого попавшегося паренька и, сговорившись за сто рублей, позвонил кому-то с чужого мобильника. Этот якобы хитрый приём на деле оказался верхом наивности. Паренька остановили в Уланском переулке, и спустя четверть часа номер телефона, по которому звонил Гукасян, а также примерное содержание разговора стали известны опергруппе, которую сегодня возглавлял Цимбаларь, чьё горячее сердце билось рядом с узорчатым серебряным цилиндриком, наполненным каббалистическими заклинаниями, созданными две тысячи лет назад для того, чтобы напрямую общаться с богом.

Гукасян условился о встрече с неизвестным лицом, чей мобильник был зарегистрирован по несуществующему паспорту и который находился сейчас в зоне действия промежуточной станции сотовой связи, расположенной в районе Останкино. Место встречи было оговорено таинственной фразой: «Там же, где и прошлый раз».

Сам Гукасян, остановив частника, велел ему ехать по проспекту Мира в северном направлении, очевидно тоже имея целью Останкино. Пройдя на территорию Всероссийского выставочного центра, он зашёл в армянский ресторанчик, возле которого человек в бараньей папахе жарил шашлыки.

Немного погодя туда же проследовал и Цимбаларь. Прикрывшись газетой, он расположился в дальнем конце просторного, полупустого зала. Кондакову, Людочке, агентам наружки и даже Ване велено было оставаться на приличном расстоянии снаружи. Если здесь должен был появиться Окулист – не просто убийца, а убийца-чародей, – то ему мог противостоять лишь человек, имеющий чудодейственную защиту.

За соседними столиками волоокие горцы угощали бедовых москвичек красным вином и долмой в виноградных листьях. Родители баловали детишек ншаблитом и багараджем. Худшего места для задержания нельзя было и придумать. Начнись вдруг в ресторанчике стрельба, и эхо от неё достигнет самых высоких инстанций.

Гукасян заказал пряную форель, порцию бораки, копчёное мясо, зелень и графинчик коньяка. В ресторан зашёл человек в папахе, жаривший на улице шашлыки, и, что-то сказав по-армянски, вручил Гукасяну свой мобильник. Тот выслушал краткое сообщение, ответил по-русски: «Понял» – и, сунув мобильник в карман, заспешил к выходу.

Вслед за ним, словно стая волков за оленем, рассыпанным строем потянулись преследователи. Условия для слежки были самые неподходящие – голые деревья, редкие прохожие, осенняя муть.

Пройдя пешком около двух километров, Гукасян повернул к пустырю, на котором возвышалось огромное недостроенное здание, окруженное бетонным забором. Где-то оно уже поднялось чуть ли не вровень с Останкинской башней, а где-то едва достигало пяти-шести этажей.

Здесь было на удивление безлюдно, и появление сразу стольких посторонних лиц обязательно привлекло бы внимание приятеля Гукасяна, который, скорее всего, занимал наблюдательный пост на верхотуре.

Велев коллегам окружить стройку широким кольцом, но при этом оставаться под защитой окрестных зданий и парковых насаждений, Цимбаларь в одиночку приблизился к забору и успел заметить, как Гукасян нырнул в чёрный провал одного из многочисленных подъездов.

В суматохе погони он совсем забыл о мезузе и сейчас, случайно дотронувшись до груди, ощутил, что её тесёмка закрутилась на пару оборотов. Это не могло быть простой случайностью. Окулист, в последнее время никогда не расстававшийся с бетилом, был где-то поблизости.

Тянуть дальше не имело смысла, тем более что начинало смеркаться. Вдали уже зажглись уличные фонари, но на территории стройки не горела ни единая электрическая лампочка. Цимбаларь, относившийся к домашнему уюту в общем-то наплевательски, внезапно подумал, что неплохо бы сейчас оказаться возле телевизора, с тапочками на ногах и бутылочкой пивка в руках.

Отдав приказ скрытно подтягиваться к забору, но ни в коем случае не соваться на территорию, запросто простреливаемую сверху, Цимбаларь нырнул в лаз, проделанный под одной из бетонных плит, и зигзагами побежал к подъезду, в котором совсем недавно исчез Гукасян.

При этом ощущения у него были самые мерзопакостные, а утешала лишь мысль о том, что четырнадцатиграммовая пуля «смит-вессона», вылетевшая из ствола со сверхзвуковой скоростью, не причинит ему никаких физических страданий, а мгновенно переправит в особое отделение рая, где в комфортных условиях пребывают все полицейские, жандармы, карабинеры и милиционеры, погибшие при исполнении служебных обязанностей.

Вдохновлённый этой сомнительной надеждой, Цимбаларь хотел на бегу перекреститься, но забыл, откуда следует начинать – со лба или с чрева. Вместо этого он опять коснулся мезузы и убедился, что её те– сёмка закрутилась ещё туже.