Пепел крестьянской Души

Когда Василий оказался в помещении, то кроме хозяина он там застал своих товарищей – Аверина Степана, Фадеева Сергея и Долгих Григория. Поздоровавшись, Губин-младший быстро вошёл с ними в контакт и включился в тему разговора. Оказалось то, что творили коммунисты в селе и волости не одного его волновало. Друзья едва сдерживали свои эмоции, чтобы не превратить встречу в горячий спор. «Чо мы выжидаем? Когда нас всех по одиночке запрячут в каталажку и сгноят там? Пора чо-то делать. Вон, в Аромашевской волости в деревне Ново-Выиграшной мужики уже заявили о себе. Выгнали из деревни отряд продработников, не дав им ни зёрнышка. Правда, один крестьянин был комиссарами убит, но предупреждение-то они получили», – горячился Григорий Долгих. «А ты-то от куда знаешь о Ново-Выиграшной?» – удивился Василий. «Это я им сказал до прихода твоего. Да и не только в Аромашевском районе народ стал выступать против продразвёрсток. Сказывают и в Абатской волости в некоторых деревнях крестьяне не очень-то жалуют большаков», – пояснил Колосов. «Наши крестьяне не поднимутся супротив советской власти. Уж больно они забиты и запуганы разными карателями. Сколько колчаковцы над ними изгалялись, а они терпели. Незримыми цепями привязаны мы все к своим хозяйствам. Это пролетарии могут в любую точку России ехать и не задумываться. Им чо, главное, чтобы пожрать было, да выпить. А чтобы это у них всегда было, им дали оружие и власть. Вот они сейчас и лютуют», – возразил Губин. «Я с тобой согласен, что наших мужиков от своих хозяйств не оторвать. Но в своём-то селе мы ведь можем сами порядок и закон навести. Неужели, если все жители засупротивятся, советская власть не прислушается к их требованиям?» – сказал Степан. «Наивный ты, брат, человек. Коммунисты быстро найдут зачинщиков, увезут их в город, а остальные мужики по домам разбегутся. Нет, для того, чтобы характер показывать, сила должна быть у наших мужиков. А какая сила без оружия? Вил-то вряд ли красные испужаются», – остудил пыл товарищей Колосов Иван. «Так чо, по-твоему, у нас никаких вариантов нет, чтобы издевательства прекратить? – спросил Григорий. «Думаю, что нет. Если только не случится повсеместный бунт крестьян против незаконных действий советской власти», – разочаровал присутствующих Иван. «Если комиссары так безбожно и дальше будут с народом поступать, то недолго его осталась ждать», – уверенно произнёс Василий и все посмотрели в его сторону.

Из официальной хроники

Озабоченный вялотекущим выполнением задания по продразвёрсткам, губпродкомиссар Инденбаум 10 декабря издаёт приказание Петуховской продконторе, которое тут же тиражируется по всей губернии:

«Срочно передать нарочным тройке Крестьянникову. Тилёвская волость работает хуже всех. Объясняю это большим засилием кулаков в сельсоветах, а также слабой работой волиспокома. Необходимо там самым суровым образом провести работу, памятуя, что она может выполнить развёрстку, но не хочет. Необходима жестокая и беспощадная расправа с кулаками для обеспечения быстрого выполнения развёрстки. Возьмите в каждом селении человек десять заложников, отправьте их подальше работать. О проведённой работе и результатах сообщите телеграфно». А через два дня Инденбаум ещё ужесточил свои требования: «Приказываю непременно собрать все сто процентов развёрсток не позднее 25 декабря, не останавливаясь ни перед чем. Должна быть самая беспощадная расправа вплоть до объявления всего наличного хлеба деревни собственностью государства.

Натравленные на сибирских крестьян и запуганные сами требованиями и угрозами руководителей, продотряды с каждым днём всё сильнее и сильнее сжимали горло богобоязному и законопослушному сибирскому мужику. В самом конце ноября вышел приказ заведующего политбюро ишимского уезда И. В. Недорезова и заместителя тюменского губпродкомиссара Я. 3. Маерса, в котором говорилось: