Пепел крестьянской Души

«15 декабря сего года члены Большесорокинского волисполкома были разбросаны мною по обществам для выполнения хлебной и других развёрсток. При этом каждому было приказано немедленно изъять у населения весь обмолоченный хлеб ввиду того, что таковое сознательно затягивает обмолот. Между тем, проезжая 18 декабря, то есть через три дня, через Стрельцовское общество я установил, что член волисполкома Старовойтов, кому предписано было выполнение развёрсток в Стрельцовском обществе, и председатель Стрельцовского сельсовета Василий Стрельцов не приняли требуемых приказом мер и не отправили ни одного фунта хлеба, а занимались учётом, в чём им помогал член РКП (б) большесорокинской волячейки /Дмитрий Трязнов. Трязнов прямо заявил гражданам Стрельцовского общества, что до производства учёта и выяснения излишков хлеба сдавать его не следует. Означенное обстоятельство и бездеятельность Старовойтова и Стрельцова повлекли к тому, что хлебная развёрстка в деревнях Стрельцовка и Крутиха была сорвана, что в свою очередь, оказало влияние на окружающие деревни, в коих выполнение хлебной развёрстки также приостановилось. Ввиду этого и с целью пресечения дальнейших разлагающих действий названных лиц, я нашёл необходимым таковых арестовать и препровождаю в Ишимский упродком члена волисполкома Старовойтова и председателя Стрельцовского сельсовета Стрельцова на принудительные работы впредь до выполнения развёрсток Стрельцовским обществом, ^итрия же Трязнова – для препровождения в Тюмень на распоряжение губкома РКП (б), согласно циркулярному письму, в исполнении чего предлагаю сделать надлежащее распоряжение».

В Большом Сорокине тройка также произвела арест пятерых жителей включённых в сословие зажиточных кулаков, и председателя волсовета Суздальцева Ивана Даниловича. Но на арест уважаемого односельчанина жители никак не прореагировали. Человек, который хоть и не рьяно, но служил новой власти, и хоть не очень заметно, но помогал своим землякам оказался враз преданным ими. Он стал чужим и среди чужих, и среди своих. Более того, согласно приказу Майерса, у него конфисковали всё имущество, оставив семью без куска хлеба и средств к существованию. Сорокинские мужики, чувствуя свою вину перед женой Ивана Марфой, при встрече с ней опускали глаза или вовсе старались свернуть с её пути.

Глава тринадцатая