Пепел кровавой войны

Марото почувствовал, как напряглось его Милосердие от перспективы принять смерть прямо здесь и сейчас. Представление Хортрэпа, окружившего себя огромной оболочкой из тараканов и бросившегося на тотанцев, задело какую-то струну в его груди. Хватальщик был самым эгоистичным подонком из всех, кого Марото когда-либо встречал, но колдун героически пожертвовал жизнью, чтобы спасти друзей. Думал или нет старик о том, что это будет его последний бой? Почти нет сомнений, что он уже мертв, если не случилось чего похуже, ведь недаром Ассамблея вексов без устали выпытывала у Марото все, что он знал о Хортрэпе, проявляя к ведьмаку исключительный интерес. Хотя никто из этих уродов не объяснил, чем им так ненавистен Хватальщик, не было сомнений, что они ждут не дождутся того дня, когда Хортрэп попадет в их морщинистые лапы. Марото полагал, что это обычная конкурентная борьба, колдуны всегда были зловредной породой. Увидев, как один из древних жрецов направил своего дракона-кальмара прямо в грудь хортрэповского колосса и сбил с ног, Марото решил, что Ассамблея вексов наконец-то добралась до ведьмака.

Впечатляющий пример для подражания. Но Марото был специалистом в своем деле, он всегда оставался на последнем рубеже, и если Хортрэп Хватальщик своей смертью помог кобальтовым пройти так далеко — что ж, Марото поможет им дойти до конца. А конец наступит неподалеку от храма Пентаклей, где, вероятно, погиб Канг Хо. Вот вам материал для новой легенды: Пятый Негодяй присоединяется к Третьему и Первому, приняв достойную смерть у стен Осеннего дворца. Настоящая гребаная классика.

— Идем, — позвала Индсорит, соскальзывая с кучи мусора на улицу Западного Отеана. — Они уже поравнялись с нами.

— Они уже выше нас, — поправила Неми и указала назад, туда, где покрытая мехом тварь с миножьей пастью на каждой из гибких конечностей взобралась на неразрушенную часть внешней стены. Если бы в первой тотанской армии были такие огромные чудовища, они бы взяли Осенний дворец за считаные часы, а не за недели. — Пора убегать, капитан Марото. Вы обязаны мне жизнью, и правила приличия требуют отплатить тем же.

— Я тоже так считаю, — ответил он, вдохновленный мыслью о самопожертвовании. — Буду удерживать этот проход столько, сколько вам понадобится для бегства. Не могли бы вы передать моему племяннику копье? Сомневаюсь, что у меня будет возможность самому сделать это...

— Ни в коем случае! — рассердилась ведьма. — Я не для того спасала вашу жизнь, чтобы вы тут же ее выбросили.

— Простите? — не понял Марото. — Вы же сказали, что яд, попавший мне на лицо, убьет меня, правильно? Так почему я не могу остаться на последнем рубеже, чтобы выручить остальных?

— Я сказала, что яд может оказаться смертельным, — ответила Неми и поднялась на цыпочки, чтобы осмотреть лицо Марото, превратившееся в медленно сочащуюся кровью игольницу. — Но мое яйцо замедлило его действие, и у вас еще есть немного времени; не стоит тратить эти бесценные минуты на глупый спектакль. Вы должны отнести Зитатрис в безопасное место, потому что я сама, даже приняв двойную дозу, не смогу бежать с клеткой в руках... Если вы погибнете, погибнет и она, и тогда я тоже умру.

— Ох-х-х! — Марото кивнул неожиданно поплывшей головой и оглянулся туда, где чудовище с пастями на лапах спрыгнуло с внешней стены на соседнюю крышу, разбросав черепицу, но не провалившись, а затем помчалось прямо к ним. — Бежим!

Неми уже сорвалась с места, догнав Индсорит на булыжной мостовой. Марото тоже спрыгнул, василиск под покрывалом шипел каждый раз, когда клетка покачивалась в руке. Кобальтовые перебирались через груду развалин, направляясь в Западный Отеан. Пересекая улицу, всего в шести кварталах отсюда выходившую к величественным внутренним воротам Осеннего дворца, Марото заметил спешивших наперерез тотанцев.

Позади грохочущих солдат еще один восьминогий монстр спрыгнул со стены, пробив крышу храма... и вырвался наружу из двойных дверей, ничуть не замедлив скорости после падения. Приподняв свое гладкое белое тело на задних лапах, он вытянулся до второго яруса замка: из широко открытых пастей на всех шести раскачивающихся передних лапах вырывались нестройные трубные завывания. Марото не взялся бы сказать, что это означает, но сомневался, что тварь собирается сдаться в плен. В мгновение ока он догнал Индсорит и Неми.