Пепел Марнейи

Обавия Клаха, старосту деревни Верхние Перлы, он выследил в городе. Тот приехал с товаром: копченая рыба и редкие лекарственные водоросли, все отборное, отменнейшего качества. Каким образом Верхние Перлы десять лет назад расплатились за это качество, Клах, наверное, предпочитал не вспоминать. Меньше помнишь – крепче спишь. Главное, что торговцы с материка такой товар с руками оторвут, а что было десять лет назад, давно уже быльем поросло.

Зажиточный рыбак, степенный и осанистый, глаза табачного цвета прячутся за дряблыми обвисшими веками, словно в засаде. Смоляные, с сединой волосы он заплетал на пиратский манер, брился так, что на щеках и подбородке оставались порезы – не результат криворукости, а дань странноватой местной моде. По ивархийским поверьям, если исполосовать себе физиономию во время бритья, тем самым отведешь более серьезную беду, откупившись от нее малой кровью.

Гаян к этим суевериям относился скептически. Скоро и сам Обавий Клах обнаружит, что ни от чего он своими царапинами не откупился.

Его сопровождал нескладный парень с луково-рыжей косицей и выпирающими лошадиными зубами, судя по ругардийскому выговору – еще одна залетная птица вроде самого Гаяна. При Клахе он выполнял обязанности толмача и советчика по заморским торговым уловкам. Прижимистый ивархиец не хотел продешевить.

Ни тот, ни другой не обратили внимания на смуглого темноволосого мужчину лет тридцати с небольшим, с аккуратно подстриженной бородкой и безразлично прищуренными глазами. Черная шелковая рубашка с красной вышивкой по вороту, шаровары из добротного сукна, на поясе кинжал и кошель. Видно, что не рвань, и на прощелыгу не похож. Клаху бы задуматься, а не похож ли этот прилично одетый господин на наемного убийцу, но он решительно не желал вспоминать о том обстоятельстве, которое могло стать поводом для такой напасти. Перспектива грабежа его покамест не пугала: торг еще не завершен, и деньги не переданы из рук в руки, а товар хранится в надежном месте – в пакгаузе под замком.

Гаян, украдкой за ним следивший в переполненном зале гостиничной ресторации, отметил, что староста Верхних Перлов – мужик крепкий и должен неплохо владеть ножом. Очень может быть, что в молодости пиратствовал, у островитян это своего рода отхожий промысел. Зато второго можно в расчет не брать, это не охранник, а цивильный грамотей, к тому же он не заказан.

Ресторация оглушала многоголосой болтовней, женскими взвизгами, пиликаньем скрипки, слепила зеркалами в простенках и золотозубыми улыбками ругардийских торговцев. «Сытая камбала» – заведение не настолько роскошное, как «Островная корона», зато обстановка здесь куда более непринужденная. Самое главное, демоны тут нечастые гости. Из «Короны» Гаян с Лиузамой уже три дня как съехали – после того, как им подали на завтрак свиные отбивные.

Сами по себе котлеты нареканий не вызывали: свежие, неплохо приготовленные, в меру сдобренные приправами. Если бы только Лиузаме не взбрело в голову поинтересоваться, откуда взялось это мясо!

– Свинину, что ль, из-за моря привезли? – справилась она у слуги, принесшего в номер завтрак. – А то болтали, тут, на острове, все, что было, уже подъели…

И кто заставлял этого балбеса, расторопного, но недалекого, с ходу выкладывать правду?

– Никак нет, госпожа, то есть, истинно так, подъели, но свинку эту, с позволения сказать, держали не для кухни. Господа из демонов ее это самое… С вашего позволения, телесным утехам предавались, а нынче ночью свинья померла, не выдержамши, вот мы и решили, пользуясь оказией, господ постояльцев отбивными котлетками порадовать… Кушайте на здоровье!

Гаян понял, что он это есть не будет. Прошли те времена, когда он с голодухи готов был слопать все, что хотя бы отдаленно походило на еду, и дрался с береговым зверьем за моллюсков и трясоногов.

Лиузама свела к переносице белесые брови и решительным тоном, словно отодвигая от себя что-то невидимое, произнесла:

– Благодарствуем, но мы тогда покушаем чего-нибудь другое. Заберите свою гадость и дайте нам рыбные фрикадельки!

Слуга слегка обиделся, но спорить не стал, подчинился безропотно. Работа в «Островной короне» приучила его к тому, что пререкания с постояльцами иной раз чреваты самым плачевным исходом.

– Гаян, не хочу я больше тут жить, – объявила Лиузама после завтрака. – Они свиней трахают, и свиньи, видишь, от этого умирают… Давай куда-нибудь переселимся? Хоть в халупу, но подальше, а то здесь тошно.

– Как скажешь, – согласился Гаян.

Его тоже нервировало соседство демонов, а Лиум за прошедшие дни более-менее освоилась и в целебных ваннах по нескольку раз в день больше не нуждалась.

Она не хотела, чтобы он обращался к ней на «вы» и называл ее «госпожа», или «моя леди», или «сударыня». «Я тогда чувствую себя странно, словно все вокруг стеклянное», – что она под этим подразумевала, он так и не понял, но на общение без формальностей согласился сразу. Гаян и Лиузама, два потерянных существа с исковерканным прошлым и неопределенным будущим – к чему им разводить между собой церемонии?