Пепел на ветру

В советское время здесь располагался таксопарк. Продержался он и в девяностых. А в нулевых его выкупил Пантелеймон, отец моего друга детства. И верный сослуживец моего отца, прошедший с ним множество горячих точек.

Здание Паня использовал по-разному, в зависимости от времен и собственных возможностей. Сейчас весь первый этаж занимала автомастерская. На втором ждали своего часа автомобили заказчиков, большая часть из которых была уникальна и являлась предметом зависти многих коллекционеров. На третьем этаже находилась парковка для автомобилей друзей (там зимой дремали и наши мотоциклы).

Был в здании и еще один этаж, не видимый взору и не значащийся ни на каких планах. Но о нем знали лишь несколько человек, зато охранная система сравнима с той, что в хранилище Центробанка.

Оставив работу из мастерской, показался Ленька. Он был высок и жилист. Светлые его волосы с самого детства были острижены коротко, ибо он неистово боролся с девичьим кудряшками, желавшими превратить его в амурчика. Глаза его голубые всегда смотрели весело и озорно, и мягкая добрая улыбка редко исчезала с приветливого лица.

Люди, не знающие его, легко могли бы принять добродушного паренька за слабенького студента. И очень бы удивились, что без особого труда одной рукой приподнимает легковушку.

Одетый в привычный рабочий комбинезон, Ленька улыбнулся мне широко и ласково, но напомнил:

– Без обнимашек. Я грязный как черт.

Фыркнув, я достала с сиденья пакет и спросила:

– Паня дома?

– Дома, я дома, – громыхнул сочный бас Пантелеймона. – А что ты нам такое вкусное принесла?

Отец и сын были похожи как две капли воды. Разве что у старшего в уголках смеющихся глаз успели появиться морщинки.

Шумно вдохнув исходящий от стейков аромат, Паня сказал торопливо:

– Живо мыть руки. А то все остынет.

Мужчины отправились в душевую, а я накрыла на стол в комнате отдыха, где отдыхали отец и сын, а также мастера, которых они иногда приглашали подсобить.

Комната была небольшой и без окна. По трем ее сторонам стояли мягкие диваны и кресла. А на четвертой висел огромный телевизор. Мини-бар в уголке всегда был забит напитками и снэками, а комод рядом сладостями и пачками с зерновым кофе.