Пепел на ветру

Руслан хохотнул, бросив на меня многозначительный взгляд, я же уже не смущалась – нервничала. Надоели мне все эти хороводы вокруг.

Хавшик, не получив ожидаемого ответа, нахмурился слегка, похоже немного разочаровался в отсутствии энтузиазма и активной деятельности по моему охмурению у Руслана. Перевел взгляд своих глубоко посаженных черных глаз на Кирилла. В этот момент прискакала Лиза и забралась на свой стул между мной и Михалычем, отвлекая его, тихими голосом делясь своими впечатлениями от их совместной с Олегом прогулки. Потом подошел Олег, и хавшик, уставившись на паренька, начал теперь расспрашивать его:

– Ну а ты, малец, где жил, чем занимался?

Мальчик смутился, но усевшись между Павлом и Лидой, которая уже не плакала, но сидела словно выжатый лимон: усталая и кислая, ответил осторожно:

– Я в Уринге жил, это деревня под Ольвовом. – заметив неподдельный доброжелательный интерес, заговорил более свободно. – Мои все померли давно уже, у меня только бабушка старая оставалась. Нам вся деревня помогала, а год назад померла, а потом и вся деревня тоже по очереди: то один, то другой… Я один остался. А потом в Урингу Паша и Руслан, и дядя Кирилл пришли, и Лида тоже. За ними бандиты гнались, вот они у нас и укрылись. Несколько недель ждали в Уринге, когда бандюкам надоест их караулить, а потом дяде Кириллу надоело ждать и он их всех…

– Олег! – тихий укор Кирилла заставил вздрогнуть мальчика, впрочем, как и меня, зато хавшик переключился любопытным взглядом уже на другого собеседника.

– Ну, а ты что нам поведаешь? – хавшик подался к суру, в предвкушении длинного рассказа.

Кирилл с бесстрастной миной на лице, не меняя позы, в которой сидел, наверное, уже не меньше часа, ответил:

– Мне сорок девять лет, холост, сур, военный… бывший. Останусь здесь с вами, готов работать, защищать и охмурять… – от этого заявления я если бы стояла, то точно бы присела.

Вся компания с веселым изумлением округлила глаза, Михалыч тоже усмехнулся, погрозил пальцем, а потом добил меня:

– Ну, я рад, что не ошибся в тебе!

Я встала и быстро ушла на кухню, умыться, а то щеки горят, хотя речь и не обо мне вроде, но сердце-то стучит…

Вернулась с полными тарелками еды, подложила ребятишкам горячих тефтелек, выставила соленые огурчики и квашеную капусту, она, к слову сказать, уже знатно подошла и вкусно хрустела во рту. Добавила сметаны в грибы и предложила разлить еще по рюмочке, чтобы помянуть. Никто не отказался. Обошла весь стол, остался только Кирилл, которому тоже налила, чувствуя, как от напряжения дрожат руки. Немного капнула мимо, мысленно дав себе тычка, отстранилась, ни на кого не глядя, отступая подальше.

Изучала его затылок и размышляла о том, что в такой печальный момент не о бытие думаю и человеческой трагедии, а вот прямо сейчас гляжу на этот коротко стриженный затылок и глаз отвести не могу. На эти загорелые уши, которые, оказывается, даже слегка двигаются от того, что Кирилл сейчас что-то жевал. Мощная шея и широкие плечи, обтянутые черной футболкой. Сильная рука, лежащая на столе, контрастируя с белой скатертью, с длинными пальцами, которые могут, не дрогнув, нажать на курок и послать смерть в другого человека, но сейчас аккуратно держат вилку.

Кирилл, видимо почувствовав мой взгляд, повел плечами, от чего мускулы задвигались под кожей, привлекая еще больше мой заинтересованный взгляд к его телу. Сила, ну что со мной творится-то? Не иначе гормоны, которые давно спали за ненадобностью, наконец, проснулись?

Может хватит врать. Пора признаться самой себе, что этот мужчина – мой, и хочу именно его, и он больше чем просто нравится мне. Хмыкнула от мысли, что и хочется, и колется, и боязно, а вдруг его инстинкт на меня не сработает, и буду я лишь тенью женщины для него. Потому что мой личный инстинкт на своего лучшего мужчину сработал, именно на него – на Кирилла. Гадство!

– Может скажешь мне, что там такого занятного у меня на затылке? – неожиданно прозвучал бесстрастный пугающий голос Кирилла.

Быстро дошло, что усмехнулась очень даже не мысленно, а вслух, и теперь все дружно обратили внимание на меня. А Михалыч еще и с довольной миной потирая своими сухими шелушащимися ладонями. Он меня знает уже хорошо, чтобы распознать на моем лице интерес личного свойства. Ну да, конечно, так я сейчас тебе и сказала! Посмотрела на Кирилла и ровно ответила:

– Это я о своем задумалась, не о тебе.

– Обломись, дружище, ты думал все ее мысли о тебе, а она может о другом думает. Эх, женщины, ты к ним всей душой, а они…

– Руслан, у тебя язык хоть иногда отпуск берет? – иронично спросила, придав голосу усталые обреченные нотки, и надо же, промолчал, в кои-то веки, и даже покаянно посмотрел. Интересно, надолго ли его хватит?

– А давайте еще выпьем? За родителей? Или за всех, наверное? – Михалыч встал и, приподняв рюмочку, выпил, тут же закусив сочной капусткой, которую прямо пальцами подхватил со стола и засунул себе в рот.

Народ согласно последовал за ним. Лидия пила компот, привалившись к внушительному плечу мужа. Хавшик посмотрел на женщину и мягко предложил: