Пепел. Наследие

Слабой её точно не назовёшь. Она сильнее многих, просто ещё не подозревает об этом. То, как она пережила смерть матери, – это было сильно. Да, она плакала, у неё была истерика, но она не уподобилась большинству и не возжелала мести. Я… возжелал.

На протяжение следующих трёх дней мы с Чарли распределили запасы еды и необходимых вещей семьям, которые потеряли близких в нападение мутантов.

Каждый день я занимаюсь делами военной мощи Хелл, но в приоритете стоит один и тот же вопрос. Мутанты и Джил. Решаю разузнать ещё кое о чём. Направляюсь в кабинет к Чарли. Я знаю, что его там нет, сейчас у них с Самантой что-то вроде времени матери и сына. Раньше я тоже принимал участие в этих мероприятиях, но постепенно всё сошло на нет. Как бы ни старалась Саманта, она не стала мне матерью. Она замечательная, морально сильная и любящая. Но даже будучи ребенком, я никогда не испытывал к ней тех родственных чувств, которые украла Джей, вытаскивая меня из Подземелья. Именно её я всегда считал частью моей максимально маленькой семьи. За все года, что я её знал, она ни разу не пыталась влезть мне в голову и узнать, что со мной делали в лабораториях. Ей это было неважно. А мне было важно, чтобы не раскрывали раны, которые до конца никогда не затянутся. Я до сих пор не закрываю дверь в амбаре, когда нахожусь там. Закрытое пространство моментально отправляет мои воспоминания к клеткам, белым халатам, иглам и опытам. У меня ведь даже имени не было. Оно появилось благодаря Джей Хелене Моррис. Да и жизнью своей я обязан ей.

Вскрываю замок кабинета Чарли, вхожу, открываю ящик стола с рацией. Достаю её и связываюсь с Возрождением.

– Возрождение.

– Это Хелл. Мне нужен ваш лучший ученый, тот, что занимается изучением мутантов.

– Минуту.

Разворачиваюсь лицом к окну и смотрю в небо. Оно покрылось тучами, в мыслях у меня сейчас именно такое настроение – серо-грозовое. После короткого шипения рация оживает:

– Доктор Мартинес, слушаю вас.

– Доктор Мартинес, мне нужна информация о не мертвых. Мутирующих. Что вы можете сказать о них.

Пару секунд тишины, и рация снова подаёт признаки жизни.

– Это мутанты – усовершенствованные не мертвые. Как показали вскрытия, есть вероятность, что все мутирующие когда-то были мужчинами. Внутри тех, что нам удалось изучить не было детородных органов. Они могут не впадать в спячку чуть более месяца, но после, если не питаются, то засыпают на трое суток. Плюс-минус пару часов. Бытует ошибочное мнение, что у мутантов нет век, они есть, просто истончились настолько, что обычным глазом это не увидеть. Они абсолютно слепы. Но слух и обоняние сильные. Настолько, что они могут учуять свежую кровь на расстоянии пятисот метров. Их сердце немного смещено вниз и прямо перед ним образуется что-то вроде щита. Ребра изменили форму и прикрывают один из двух самых жизненно важных органов мутантов. Сердце и мозг. Сердцебиение, тридцать-тридцать пять ударов в минуту. Это продлевает их существование. Их кровь больше не кровь. Там нет лейкоцитов и тромбоцитов. Совершенно отсутствуют.

– Что-то ещё доктор?

– Нет. Ах да, ещё одно заблуждение, глаза мутантов не белые, это опять же результат мутации. Белая материя – это что-то вроде второго века, которое всегда закрыто. Под веком все глаза, что мы обследовали, синего цвета.

– Спасибо, доктор.

Убираю рацию и подхожу к окну. Я нашел три момента, которые могут объяснить связь мутантов и Джил.

Первое, они пришли сюда по аромату её крови.

Второе, сердцебиение мутантов и Джил одинаковое.

И третье, цвет глаз. У Джил синие глаза. У её мамы были зеленые, у Майкла – такие же, как у меня, а у их дочери – синие.

Что мне даёт эта информация?

Ни черта она мне не даёт!

Проходит ещё неделя. Она пролетает одним мгновением. И это мгновение наполнено спорами с Чарли. Он одновременно требует, чтобы я вернул Хантера, и в тот же момент не желает, чтобы я покинул Хелл. Но одно без другого невозможно. Гриро требует заседания четырех городов, и Чарли не может отказать ему в этом. Это будет осознанным нарушением закона. Я понимаю нервозность Чарли. На его плечах лежит ответственность за тысячи жизней. У него нет права на ошибку.

Хантер срочно нужен своему городу, как и Майкл необходим Кресту. В стенах Креста его дочь считают поехавшей на голову. Ведь я застрелил мать Джил прямо на её глазах, а потом бесцеремонно похитил дочь Майкла. Такую версию пропагандирует Гриро. Он ходит в церковь при Кресте и каждый день возносит молитву за Джил, за её сломанную душу и помутившийся рассудок. Если ещё четыре недели назад в это особо никто не верил, то сейчас верят все. Такова политика. Если народ будет слышать только одну сторону, другая, считай, проиграла. За эту неделю я трижды был за периметром города. Крест не убрал своих людей, но и не обнаружил, что не все люди принадлежат им. Благодаря подмене, у нас есть возможность покидать город и оставаться незамеченными.