Пепел Нетесаного трона. На руинах империи

– Это то, что рассказывают. Я рассказывала всем сказку про Гвенну Шарп. Я и себе рассказывала ту же сказку. Гвенна Шарп кадет. Гвенна Шарп кеттрал. Гвенна Шарп – непобедимая воительница. Гвенна Шарп справляется с любым делом.

– Убила большую птицу, – прошептала Крыса. – Убила адмирала.

– Вот это правда. – Гвенна погрозила ей пальцем. – Гвенна Шарп убивала. Она убивала сотнями, а знаешь почему? Я тебе скажу. Она убивала и убивала, потому что трусила, а убивая, казалась себе храброй. Она…

Надо отдать должное: девчонка за время от первых учебных схваток до этой облитой лунным светом минуты научилась держать взгляд пустым и тело неподвижным. Научилась не выдавать себя до самого начала атаки. Гвенна еще не закончила говорить, когда Крыса развернулась, оттолкнулась от камня за спиной, метнулась вперед и рубанула Гвенну по лицу под таким углом, что той, вместо перехвата запястья, пришлось отбивать локтем. Нож куснул до кости.

Гвенна стряхнула с себя боль, двумя руками притянула ребенка к себе, обхватила.

Крыса и не подумала сопротивляться. Ее тонкие ребрышки ходили ходуном, грудь вздымалась, втягивая воздух. Взрослого человека Гвенна давила бы бедрами, но Крыса не была взрослой. А в Гвенне ветром хамакша выла менкидокская мощь. Она дюйм за дюймом притягивала девочку вплотную, как на холодных ночевках в горах, прижимала, прижимала, лишая дыхания, пока в Крысе не остались одни кости, судороги да прогнувшиеся до хруста ребра.

И тогда Гвенну полоснуло по затылку кинжалами.

Так ей показалось: длинные горячие острия резанули по голове, проскребли по кости, а в ухо острой щепкой воткнулся визг.

Гвенна бросила девчонку, отскочила, вцепившись в повисшую на голове тяжесть и, нащупав мохнатые яростные лапы, оторвала их вместе с собственной кожей.

Крыса тоже визжала – на своем языке: «Что-то что-то что-то Ютака!»

Проклятая габбья!

Мир поглотила белая ярость. Гвенна взметнула тварь над головой и отшвырнула к дальней стене лощины.

С нее словно сняли скальп. По спине струилась кровь. Ничего. Ну убьет вместо одного чудовища двух. Тем лучше.

Чистая, яркая боль вспорола лодыжку. Нога подломилась при резком развороте.

Сухожилие! Крыса рассекла ей сухожилие.

Вырвавшийся из глотки вой был густым, как блевотина. Но и падая, Гвенна успела перевернуться, поймала девчонку за щиколотку и дернула к себе. Улыбка расколола ей лицо.

– Зря, – прошипела Гвенна в детское личико. – Надо было бежать. Бежать, пока могла.

По чумазым щекам Крысы текли слезы, но взгляд не дрогнул.

– Никогда не бежать.

Гвенна покачала головой, выкручивая тощую ногу в ожидании, когда хрустнет колено.

– Кто-то научил тебя полному дерьму, детка.

– Нет! – прорычала Крыса. – Меня учила Гвенна Шарп.

Девочка быстрее мысли полоснула по сжимавшей ее лодыжку руке, перерезав и связки на запястье.

– Гвенна Шарп учила меня так! – Она схватила обвисшую кисть и надела на палец Гвенны пламенно-холодное кшештримское кольцо. – Гвенна Шарп учила правильно. Гвенна Шарп учила хорошо. Гвенна Шарп учила всему, и ХРЕН Я ЕЕ ОТДАМ!

* * *

Очнувшись, Гвенна увидела луну уже в другой половине припорошенного облаками неба.

Ее била дрожь. Что-то врезалось в спину. Кожа на голове, чудилось, повисла клочьями. Плечо и бедро дергало. Кисть висела, как сломанная, и дергающая боль в лодыжке билась в такт сердцу. Но вся эта боль была песчинкой, почти затерявшейся в ледяном океане страдания.

Она зажмурилась, вздохнула, проглотила крик, задержала воздух в груди и выдохнула.

Боль самую малость отпустила.

Еще один вдох, который она выпускала по гребаному глоточку, пока наконец не решила, что дальше легкие справятся сами и не лопнут под напором. Боль, разумеется, никуда не делась: как там сказал Киль? В ней бушует война. Но теперь среди всех страданий нашлось местечко для мыслей, и Гвенна немедленно об этом пожалела.

Крыса. Она пыталась убить Крысу.

Воспоминание засело в горле, и Гвенна давилась им, как раскаленным камнем. Не замечая острых граней и жжения под ребрами, она перекатилась на бок, и ее стошнило.

Крыса – девятилетняя девочка, а Гвенна пыталась ее убить.

Открыв глаза, она увидела сидящую рядом девочку. Ее чудовище, авеша, пристроилось рядом. Девочка смотрела широко раскрытыми глазами и под луной казалась очень бледной. От нее несло страхом и вызовом, гневом и сожалением, растерянностью и гранитной решимостью нипочем не признавать, что она понятия не имеет, что теперь делать. Гвенне этот запах был отлично знаком. Она сама им всю жизнь давилась. Так пахла рыжая малявка с просвечивающими сквозь грязь веснушками, дожидаясь отца в доме у подножия Ромсдальских гор. Так пахла неуклюжая девчонка на Островах, знавшая, наверняка знавшая, что она медлительнее всех, и слабее, и глупее. Так пахла девушка, спустившаяся в Халову Дыру, чтобы потерять себя и снова найти хохочущей над трупом сларна. Так пахла неумелая командир крыла, когда у нее на глазах погибали друзья. Так пахла женщина, отказавшаяся тонуть, когда Джонон снова, снова и снова протаскивал ее под килем.

Слезы щипали глаза. Гвенна смотрела на девочку. Просто смотрела.