Пепел перемен, Том 1: Пыль и сталь

После этого он принялся искать расчёску, но, не обнаружив в комнате ничего похожего, решил взглянуть в настенное зеркало. Быть может, с волосами и не придётся ничего делать.

Отражение глядело на него, устало опустив брови. Круги под зелёными глазами, казалось, становились больше с каждым годом. Хоть маг был уже далеко не молод, он гордился своей светло-русой шевелюрой, доходившей до плеч, которую обычно зачёсывал назад. Но сейчас внимательный взгляд преподавателя заметил что-то непривычное. Маг пригляделся и ужаснулся. Из виска торчал седой волос. Маркус выдернул его резким движением и брезгливо испепелил между пальцами. Тщательно осмотрев голову в поисках подобных сюрпризов, он облегчённо вздохнул и пригладил причёску рукой.

– Уже четвёртый седой волосок с начала месяца, – с грустью пробормотал маг, и почесал коротко стриженую заострённую бородку. – Радует, что хоть в бороде их ещё нет.

Наконец, надев старые парадные туфли, он покинул свою тесную комнатушку. Путь Маркуса лежал в центральную башню, где в просторном и светлом кабинете его ждал архимаг Вингевельд. Бессменный руководитель Академии занимал свою должность вот уже почти двадцать пять лет, и жители острова, слыша это имя, испытывали широкий спектр эмоций: от суеверного страха до исступлённого восхищения.

Архимаг прослыл одним из самых могущественных волшебников, поскольку, досконально изучив магию воды и элементы стихии воздуха, сумел обуздать могучую и опасную стихию льда. Маги высоко ценили уникальность, а потому Вингевельд был непререкаемым авторитетом как в Академии, так и за её пределами.

Идя по длинному коридору, Маркус размышлял над причиной столь раннего вызова. «Быть может, архимаг решил вознаградить меня за годы работы с этими оболтусами и предоставить более просторное жильё, а то в этой комнатушке и развернуться то негде. Ещё шкаф бы новый мне не помешал…»

Маг пустился в пространные размышления о том, чего ему не хватает для полного счастья, и постепенно список желаний добрался до отдельного дома с чердаком и подвалом. У некоторых преподавателей были такие. Так чем же он хуже?

«А ещё неплохо бы получить отпуск хотя бы на недельку. Выспаться…» – зевая, подумал Маркус, проходя мимо картины на стене. Она изображала архимага Элиморуса, талантливого алхимика, погибшего от собственного изобретения, эликсира сна. Постоянно мучимый бессонницей маг создал невероятно сильное снотворное, а когда выпил его, уснул навеки.

«Только бы не очередной разнос», – пронеслось в голове при виде портрета Йоруса Дикого, что глядел с холста выпученными глазами. Архимаг Йорус был известен настолько вспыльчивым нравом, что к концу жизни его ненавидела добрая половина Академии. Поговаривали даже, будто бы умер он вовсе не своей смертью.

Кроме лениво плетущихся на занятия сонных студентов, Маркусу встречались и вечно спешащие академические служащие, и погружённые в размышления рассеянные книжники. Хоть эти люди и не владели магией, но без них быт Академии представить было невозможно. Маги занимались обучением студентов и магическими экспериментами, а потому сама мысль о том, чтобы самостоятельно мыть полы, готовить еду и копаться в архивах, выискивая нужную книгу среди сотен пыльных фолиантов, казалась им возмутительной. К тому же, кому, как не книжникам, учить читать и писать вчерашних уличных мальчишек и девчонок.

Да, помимо тех, кого состоятельные родители сами отправляли в Академию, в будущие волшебники нередко набирали сирот и беспризорников. Кто-то из них влачил существование на городских улицах, другие, кому повезло чуть больше, попадали в монастырские приюты, однако все они казались совершенно обычными детьми, пока в их крови, наконец, не пробуждалась магия. Дар управления стихией мог проявить себя в любой момент, пока ребёнку не исполнялось двенадцать, и как только это случалось, следовало отправить письмо в Академию, чтобы специальный человек, вербовщик, приехал и увёз ребёнка туда, где из него сделают настоящего волшебника. Если, разумеется, студент не погибнет из-за несчастного случая или не добьётся того, что его отчислят и отправят прочь.

Конечно, отпускать мага-недоучку на все четыре стороны было бы по меньшей мере неразумно, поэтому такого студента попросту лишали сил. Для этого нужно было пройти через ритуал, в котором от ребёнка требовалось всего лишь постоять в особой каменной арке, пока обученные маги проделают всё остальное. После такой нехитрой процедуры бывший студент был волен идти, куда вздумается, а арка продолжала стоять в большом холле Академии как напоминание о том, что ждёт слишком несносного сорванца. Бывали случаи, когда неспособный совладать с бурлящей в нём силой студент сам просил лишить его магии, чтобы служить Академии в ином качестве. Такие обычно становились служащими или книжниками и, в общем-то, были вполне довольны такой жизнью. Могли они и уехать в Хельмар, чтобы продолжить обучение в крепости-университете Хельмгард и посвятить свою жизнь искусству врачевания, алхимии или другим естественным наукам, не требующим владением магии.