Пепел перемен, Том 1: Пыль и сталь

Наёмник сделал выпад, но противник отпрянул в сторону, и клинок рассёк лишь воздух. Таринор потерял его из вида, но от внезапного удара его спас неожиданный хруст: противник наступил на остатки собственной трапезы. Резкий разворот – и сталь, наконец, нашла свою цель. Пещеру огласил короткий вскрик и звон металла, противник повалился на каменный пол пещеры, выронив оружие. Он вжимался в стену и прикрывал лицо рукой, тяжело дышал и шипел. По-прежнему держа наготове меч с полоской крови на лезвии, Таринор пнул лежащий рядом короткий чёрный клинок, и наконец, смог увидеть, что за диковинное существо доставило ему столько проблем.

Неровный свет освещал худощавого, даже тощего, незнакомца, который мог бы сойти за человека, если бы не длинные, неестественно белые волосы, бледно-серая кожа и заострённые уши. Скуластое лицо имело тонкие хищные черты, и было искажено болью, а взгляд выражал лютую животную ненависть. Со лба к уголку губ, прямо через левый глаз, спускались причудливые символы, чёрной краской намалёванные прямо на коже. Во взгляде читались отчаяние и злоба. Он напоминал загнанного в угол зверя, готового к последнему отчаянному прыжку.

– А я ведь думал, про упырей – это всё сказки, детей пугать… – проговорил Таринор.

В ответ тот что-то яростно прошипел на неизвестном наёмнику языке.

– Нет, всё же ты не упырь. Хотя если б я увидел тебя волочащим овечью тушу… – Таринор заметил прижатую к неровно вздымающейся груди существа руку, из которой сочилась тёмно-алая кровь, пачкая и без того не особенно чистую рубаху. – Крепко я тебя порезал. Кто ж ты такой?

– Reva nin! – сорвалось с бледных губ. – Reva nin feige!

Таринор пригляделся к символам на бледном лице противника, и тут наёмника осенило: ему удалось изловить самого настоящего тёмного эльфа. И, возможно, сломать ему рёбра.

– Надо б тебя связать да возвращаться, – Таринор вынул из сумки верёвку и принялся вязать побеждённому ноги. Удивительно, но тот и не пытался сопротивляться.

– Среди людей сейчас тоже принято… мучить жертву перед тем, как убить? Что ж… мы не столь различны… – прерывистый голос эльфа звучал тихо, но уверенно, с ноткой презрительной злости и неуловимым акцентом.

– Жертва? Сейчас ты, скорее, трофей, – наёмник старался затянуть узлы как можно крепче: кто знает, что взбредёт ему в голову. – Смотрю, по-нашему заговорил. Мы и впрямь не столь различны: боль развязывает вам язык так же, как и людям.

– Узлы крепки. Но я не собираюсь никуда убегать, – злобно процедил эльф.

– Ага, как же! Можно подумать, желаешь смерти. В таком случае я сильно от тебя отличаюсь. Нет уж. Не свяжу – удерёшь, только тебя и видели.

– Желаю. Удивлён? Я желаю смерти, – оскалился эльф, направив пронзительный взгляд прямо в глаза Таринора, но тут же с гримасой отвернулся, когда тот поднялся на ноги. – Прошу только убрать свет от лица.

– Какие мы нежные! – усмехнулся наёмник. – Что ж, могу тебя обрадовать. Местные с тобой церемониться не станут. Наверняка завтра же вздёрнут. Ну, или сожгут. Тут уж как старосте заблагорассудится.

– Хорошо. Чем скорее, тем лучше. Вы, люди, всегда цепляетесь за жизнь. Готовы даже нести бремя позора, только бы жить. Но разве это жизнь?

– Зубы заговариваешь? Нет, хитрюга, не выйдет, – наёмник начал вязать руки. Лицо эльфа исказилось болью: из раны на левой руке текла кровь. – Перевязать бы тебя, а то ещё помрёшь, пока до деревни дойдём…

– Не надо. Лучше перережь мне горло моим же клинком и покончи с этим, – сжав зубы от боли проговорил эльф, бросив взгляд на лежащее у стены изящное оружие, чьё лезвие будто было выковано из самой темноты. – Прекрати продлевать мои страдания. Воистину люди жесточайшие создания…

Наёмник туго перевязал руку эльфа обрывком рукава его же рубашки.

– Вот, теперь хоть кровью заливать всё перестанешь. Рану бы промыть ещё, да только это уже забота деревенских.

Вдруг мысли наёмника прорезал внутренний голос: «Дурень, что ж ты с ним возишься? Да они его на вилы подымут сразу же, как увидят!» Конечно, судя по словам эльфа, его бы это вполне устроило, вот только почему он так говорит? Действительно желает смерти или храбрится? И что вообще здесь забыл тёмный эльф? Таринор слышал, что в былые года эти неуловимые создания убивали королей в собственных постелях, неслышно, словно тени, пробираясь в их покои. Почему же этот прячется в сырой пещере и ворует скот?

– Селяне говорят, скотины ты наворовал будь здоров, – Таринор присел возле связанного эльфа. – Да и костей тут на полу, как цветов на поляне. Завидные аппетиты для такого доходяги.

– Я похитил одну овцу. Лишь одну. Не мог больше терпеть голод. Тем более, что прежние обитатели этой пещеры вычистили её, не оставив даже мха.

– Это какие такие обитатели?

– Uglaid… Гоблины. Их было… Пять. Я шёл по их следу, зная, что это приведёт меня к укрытию.

– Неужто ты их всех убил? Один?