Пепел перемен, Том 4: Ни богов, ни королей

Сказав это, отец Дормий поднялся и пошёл прочь. Вайс завороженно следил, пока он не скрылся в дыму. Так значит, боги дали второй шанс ему, наёмному убийце? Что ж, выходит, они не столь мудры, как о них говорят. И что же теперь? Теперь не мешало бы перекусить. Жареной грудинки бы… Стоит пошарить в уцелевших припасах. Не могло же всё сгореть дотла.

— Быть может боги в своей бесконечной мудрости дали шанс и чему-нибудь съестному, — сам себе сказал Вайс и улыбнулся здоровым уголком губ.

Глава 16

Болота Озёрных земель дались Вингевельду нелегко. Этот край, изрезанный речушками и усыпанный озерцами стал для армии мёртвых куда большим испытанием, чем все войска южных лордов. Замораживать топь архимаг не стал: численность его воинов со времени пересечения моря увеличилась в разы, и на поддержание такого количества нежити уходило всё больше и больше сил.

Мертвецы же, как назло, не отличались осторожностью, они то и дело ступали в топкие места и увязали по колено. Вингевельду приходилось чуть ли не собственными руками вытаскивать костлявые ноги своих воинов из трясины, благо он уже давно перестал брезговать прикасаться к мертвечине. Заклятие нетленной плоти не давало мертвецам гнить, поэтому маг мог не опасаться заразы. Куда больше его беспокоило, что войско не успеет пересечь эти места прежде, чем начнутся летние дожди, а потому Вингевельд смотрел хмуро даже на малейшее облачко.

Архимаг, конечно, мог бы обойти болота, уйти к побережью Пряного моря и воспользоваться Лунным трактом, что огибал Озёрные земли с востока, вот только ему не хотелось встречаться с остатками армии эльфов. Вингевельд держал путь к крепости Пепельный зуб и не желал терять больше воинов, чем планировал. Напротив, за счёт защитников крепости и близлежащих деревень он надеялся не только восполнить воинов, потерянных в этих воняющих гнилью и ржавчиной болотах, но и приумножить их число.

Терять времени было нельзя: он и без того задержался на юге больше, чем следует. Впрочем, нужно же было сопроводить лорда Мейтона домой, а заодно вернуть ему тело сына. К тому же так он был уверен, что лорд не станет писать королю об армии мёртвых. И даже если весть об этом пошлёт Валиус Глайд, лорд Первого причала, ему не будет такой веры, как если бы написали сразу оба правителя.

Южный край и Озёрные земли всегда были задворками королевства, краем-за-горами, дела которого не особенно интересовали королей Энгаты. Это привело к тесным связям с Эхлааном и Аккантой, и регулярным попыткам обрести независимость. Из-за этого южане приобрели репутацию не верных вассалов, а лишь ненадёжных союзников. И, хоть лорды Мейтон и Глайд поддержали Эдвальда в восстании, значимости их владениям это не добавило. Всё это ясно говорило архимагу о том, что даже если юг завалит короля письмами о невиданной ранее армии живых мертвецов, его величество в лучшем случае отложит это дело в долгий ящик, а в худшем даже не придаст значения, и без того обременённый заботами.

Но пока что всё шло ровно по плану. Вингевельду давно было известно, что Халантир готовит войско и только ждёт подходящего момента для вторжения в Энгату, не успевшую оправиться от Войны короны. Когда архимаг собирал войско на Миррдаэне, он ждал, пока эльфы объявят стране войну, и, как только это произошло, выступил на большую землю. Там он, как и планировалось, увеличил численность своей неживой армии и встретил силы Халантира. Как и планировалось, эльфы предпочли отступить, но вот приглашения на переговоры архимаг не предусмотрел. Однако ему удалось справиться и с этой неожиданностью, а теперь, не без помощи Беаты Леврайд, Вингевельд продолжал путь на север к следующему пункту своего плана.

Беата… Он ведь помнил её совсем девочкой. В отличие от многих сирот и беспризорников, которых привозили на остров вербовщики, заметившие проклюнувшийся дар, Беата Леврайд приехала в Вальмору с родителями. Состоятельная семья из Гренора, прилично одетые и учтивые. Едва узнав, что у малышки Беаты появились магические способности, они решили отдать её учиться в Академию.

Её семья происходила из Ригена, а отца звали Ханс. Он работал в счётной палате при ригенском представительстве в Греноре, однако на вопрос Вингевельда, почему решил отдать дочь именно сюда, а не в Аркентальский университет, тот ответил, что не любит Империю. «К тому же, — сказал он, Аркенталь слишком далеко, а нам бы хотелось, чтобы девочка могла нас навещать.»

Такая родительская забота тронула Вингевельда, и он с радостью принял Беату Леврайд на факультет Воды. Девочка с самого начала проявляла недюжинный талант к заклинанию своей стихии, а когда архимаг с осторожностью решил познакомить её с магией льда, она с радостью принялась осваивать новое для себя искусство. Поражалась даже Алессия Винтерсонг, декан Воды, которая хоть и с опаской относилась к столь раннему обучению магии льда, но всё же ставила Беату в пример остальным студентам.