Пепел перемен, Том 4: Ни богов, ни королей

— С тобой разговаривают боги, Таринор, — задумчиво проговорил Драм. — Они посылают тебе видения, направляют, хотят, чтобы ты что-то понял. Будет лучше, если у нас не будет секретов друг от друга.

Выносить укоризненный взгляд эльфа было непросто, а когда к нему присоединились остальные, наёмнику пришлось выложить всё. От разговора с богом смерти до беседы с королём. А заодно упомянул и о том, что произошло в покоях Чёрного замка в конце войны Короны.

Правда, последнему никто особенно значения не придал. Разве что во взгляде Тогмура появилось уважение и даже некая зависть.

— Ну так… Когда же ты собираешься рассказать лорду Таммарену о мертвецах? — спросил Игнат. — Вряд ли такое стоит откладывать в долгий ящик.

— Пока не знаю. Быть может, завтра, но он устроил этот праздник…

— Если промедлить, то праздников в этих стенах уже может не быть никогда, — промолвил Маркус, тяжело вздохнув.

Следующей ночью наёмник плохо спал от волнения. Если лорд Таммарен ещё не знает об армии мёртвых, то рассказать ему об этом необходимо. Но что-то подсказывало наёмнику, что даже если он попросит аудиенции, то ему откажут, сославшись на приготовления к празднику. А учитывая, как щепетильно Таммарены относятся к традициям, за любую попытку настаивать, Таринора наверняка вышвырнут прямо из окна гостевых покоев.

На второй день сидеть в четырёх стенах стало совсем невыносимо, и, чтобы отвлечься от тягостных мыслей, наёмник всё-таки решился прогуляться. Выходя из Старлинг-холла, Таринор с удивлением услышал голос Маркуса. Он обернулся и увидел самого запыхавшегося мага.

— Тоже потянуло на воздух? — спросил наёмник.

— Вроде того, — смущённо улыбнулся Маркус. — Мне до сих пор не представился случай поблагодарить вас…

— Только не на «вы», прошу. К тому же, я младше вас.

— Простите… То есть… В общем, академическая привычка. Просто хотел сказать спасибо за Игната. Он рассказал, как вы… Вы с Драмом спасли его, да и после не бросили. А уж я-то знаю, как с ним непросто.

— Да чего уж там, — отмахнулся Таринор.

— В любом случае, я рад, что в случае чего, мальчик не останется один в этом мире.

— Брось, Маркус, ты не так уж стар. К тому же Игнат не ровно дышит к имперской девице. Один уж не останется.

— И всё же, друзья — совсем иное, — вздохнул Маркус. — У меня за все годы в Академии был всего один друг, да и тот жил за её стенами. Его звали Бэйл, эльф-трактирщик в портовом кабаке.

— Непросто, наверное, с эльфами дружить? — усмехнулся Таринор и на удивлённый взгляд мага добавил: — Года идут, а он ничуть не меняется. Представляю, как мне будет обидно, когда встречу Драма, будучи глубоким стариком. Хотя для наёмника дожить до седин — роскошь. Настоящий подарок судьбы… Боюсь, Игнат меня переживёт.

— За последние несколько месяцев я дважды чудом избежал гибели, — задумчиво проговорил Маркус. — Трижды, если считать негодяев, что напали на нас в столице. Так что мальчик рискует пережить нас обоих.

Таринор мрачно усмехнулся, вздохнул и вдруг предложил:

— Как насчёт выпить? В Эрбере наверняка найдётся приличное место для королевского посланника и декана Академии.

— Пожалуй, откажусь, — вздохнул Маркус. — Да и потом, я уже не декан. Тем более, что карабкаться обратно по всем этим лестницам спьяну или с похмелья… Нет, я, пожалуй, вернусь в замок. И вам… Тебе советую того же. Глядите, собирается дождь.

Сказав это, маг быстро зашагал прочь. Таринор лишь пожал плечами, глядя на облака, совсем не похожие на тучи. Но на полпути к Эрберу на нос упала первая капля, а за ней тут же последовала вторая. Наёмник побрёл обратно, но вскоре был вынужден перейти на бег. К тому моменту, как он добрался до ворот замка, уже разразился ливень. Стоило послушаться огненного мага: похоже, они чуют такое нутром.

На второй день у дверей гостевых покоев появился кастелян Тибальд. После лорда Эйевоса он уже даже не казался наёмнику таким уж старым. В конце концов, если считать стариком его, то как следовало назвать старшего из Таммаренов? Наверное, он был старейшим не только из своего дома, но и из всех домов за всю историю Энгаты. Таринор вспоминал, как в годы войны Эдвальд Одеринг нелестно отзывался о нём, называя «нерешительной развалиной», и наёмник тогда даже соглашался с будущим королём.