Пепел победы

Вскоре показалась пойменная низина — редкие ольхи, трава выше человеческого роста, распаренная влага. Чем ближе к руслу, тем сильнее почва напитывалась влагой. Грязное месиво под ногами уверенно переходило в болотца. Вначале появились небольшие лужицы, отдельные бочаги, покрытые ряской. Постепенно все это водное царство сливалось в единую непролазную топь. В берцах хлюпало. В воздухе стоял запах застоявшейся, загнивающей тины.

Выбирая проход, Ефимов уже несколько раз проваливался, но не так уж и глубоко, чуть выше колен. Наконец разведчики обнаружили нечто похожее на заводь.

— Речка уже близко. — Прошкин облегченно выдохнул.

На подходе к пойме Ефимов приказал сократить дистанцию, и теперь старший сержант неотступно держался рядом с ним.

— Похоже на то, — согласился Сергей, прикидывая, не пора ли остановиться и наполнить водой опустошенные баклажки и фляги.

Но вокруг находилось слишком мало сухого пространства, да и вода в заливчике хоть и манила, но доверия к своей свежести не вызывала.

— Топаем! — Старший прапорщик махнул рукой, предлагая бойцам продолжить путь, и едва не рухнул, когда под ногой провалилась очередная кочка.

— Вот сволочь! — С трудом удержавшись на ногах, Ефимов обругал неизвестного зверька, прорывшего тут нору, и с еще большей осторожностью продолжил путь.

До речушки оказалось действительно недалеко. Что самое важное, у основного русла имелся вполне приличный кусок твердой почвы. Водная гладь речушки имела вид старого болота, уже ставший привычным. Поверхность покрывал сплошной ковер ярко-зеленой ряски, сама вода отличалась темно-торфяным цветом. Между тем течение присутствовало, что не могло не радовать.

— Двадцать минут перекусить. — Ефимов сбросил с плеч рюкзак, сел на притороченный к нему коврик и начал не спеша скидывать берцы.

— Тут в пяти метрах дерево поперек реки лежит, — сообщил Прошкин, резонно предположив, что прапорщик собирается перебираться на тот берег вплавь.

— Видел. Но понимаешь, Витя, все устали, а с оружием, с рюкзаком… — Ефимов тяжело вздохнул. — Чтобы не сорваться, надо эквилибристом быть. Ствол уронят, потом час искать будем.

— Но вода ледяная, — резонно заметил старший сержант, стащил рюкзак и кинул его под ноги. — Заболеть можно. Жара.

— Да все в воду и не полезут. Здесь не может быть глубоко. Несколько человек, кто позакаленнее, перенесут вещи и оружие, остальные перейдут по стволу дерева.

— Ну если так… — Видя, как Ефимов начал копаться в рюкзаке в поисках пластмассовых бутылок, Прошкин решил сделать то же самое.

Остальные разведчики, постепенно подтягивались к руслу и располагались на его берегу. Большинство сразу же устремлялось к воде.

Старший сержант Федор Боровиков сидел на рюкзаке, с унылым видом отламывал от сухой ветки небольшие палочки и бросал их в воду.

— Федя, ты почему не ешь? — Ефимов присел на корточки рядом с пулеметчиком.

— Не хочу, — ответил Боровиков, продолжая уныло пялиться на круги, разбегающиеся по воде.

— Зря.

— Я сдох, я сдох… — словно бы в пустоту пробормотал Федор.

– Федя, не занимайся херней. – Ефимов прервал самоистязания бойца нарочито грубо. – По такой жаре ты нормально шел. Вот смотри, мы к реке подошли, здесь прохладнее, тебе стало легче идти. Так ведь?

Федор непроизвольно кивнул.

— Сейчас свой карамультук сам потащишь.

— Ну да, я уже его взял.

— Так что не переживай, все в норме.

— Товарищ старший прапорщик, так мы на учения едем или на войну?

— Федя, не знаю, — ответил Ефимов совершенно искренне. — Вероятность того, что у нас будут и боевые выходы, велика, но не стопроцентная. Готовимся на войну, а там…

— Товарищ старший прапорщик, а часто на выходах бывают боестолкновения? — Федор повернулся и теперь смотрел Сергею прямо в глаза.

Ефимов усмехнулся.

— Федя, не торопись воевать. Если ты собираешься до пенсии служить в нашей части, то еще навоюешься досыта. Такого быть не может, чтобы пятнадцать лет подряд спецназ находился в бездействии.

— Да, навоюешься тут. — Эти слова звучали с какой-то затаенной детской обидой. — В Чечню опоздал, в Грузию не попал…

— Навоюешься досыта! — заверил его Ефимов, а сам с какой-то внутренней уверенностью подумал: «И даже больше, чем думаешь». — Ладно, я пошел готовиться к переправе, а ты в темпе перекусывай. Скоро двигаем. — С этими словами старший прапорщик хлопнул Боровикова по плечу и поспешил к своему рюкзаку.

Двадцатиминутный перерыв закончился. Кто-то успел вскипятить воду, попить чайку, заодно и перекусить. Кто-то ограничился сырой водой и провел минуты отдыха в блаженной неподвижности. Постепенно к месту переправы стали подтягиваться и другие группы.

— Что, выдвигаемся? — Кострыкин спрятал газовую горелку в рюкзак и теперь озирался по сторонам, разглядывая свое воинство, копошащееся на берегу.

— Да, пора. — Ефимов рывком поднялся на ноги, скинул с себя остатки одежды. — Общий подъем. Головняк, вперед. Кто первый в воду?

— Я, — отозвался Башмаков, в чем мать родила стоявший меж корневищ дерева, нависающего над речушкой.