Пепел погасшей звезды

Сегодня я не вредничаю и не требую долгих прелюдий. Времени в обрез, а я и так заведена до предела. Выгибаюсь под движениями его пальцев, не переставая вновь и вновь повторять его имя. Руки скользят по столешнице в надежде за что-нибудь ухватиться, и я случайно сталкиваю на пол какую-то безделушку; кажется, фарфоровую миниатюрку планеты. Та тут же превращается в мелкую крошку, жалко поблескивающую на свету.

– Растяпа. Только что уничтожила планету, – смеется Рейн и нежно прикусывает мочку моего уха, украшенную голубой жемчужинкой. Его подарок на годовщину нашей свадьбы.

– Марон это как-нибудь переживет. Подарим ему новую. Целую кучу новых планет, – с моих губ срывается пьяный смешок, а за ним и совет мужу: – Рейн, не отвлекайся.

Когда хочет, Даггерти может быть послушным и исполнительным.

Меня тут же ставят обратно на пол. Больше не сдерживая себя, муж разворачивает меня спиной, одним рывком приспускает рукава моего платья, которое отзывается жалобным треском, а я тем временем флегматично размышляю, будет ли мне в чем возвращаться в зал. Пока губы любимого оставляют дорожку из поцелуев на моем плече, руки скользят по паутинке чулок, увлекая за собой шелк моего короткого вечернего платья.

Прикрыв глаза, я наслаждаюсь его прикосновениями, его движениями во мне, каждое из которых стремительно уводит меня в другой мир.

Наш мир. Где нет приказов и бесконечных заданий.

В этом мире все просто, все легко.

И даже отражение в зеркале больше меня не пугает. Я смотрю на себя и вижу рядом Рейна. И верю, что когда-нибудь станет лучше.

Все у нас когда-нибудь будет хорошо…

Шиона

– О чем ты думаешь?

Я встрепенулась, с трудом оторвав взгляд от белоснежного потолка маленького светлого кабинета, и посмотрела на психолога – ту самую молодую женщину, что еще на корабле советовала мне забыть о военной карьере.

– Простите, я прослушала ваш вопрос. – Приказав себе перестать витать в облаках, сосредоточилась на голосе радаманки.

– Тебя что-то тревожит? Выглядишь грустной, – источая участие, проговорила та. Закинув ногу на ногу, поудобнее устроилась в кресле, приставленном поближе к кушетке, на которой я честно боролась с дремотой.

Друзья еще вчера прошли осмотр, мне же из-за дополнительных занятий с Приннил пришлось отложить визит к ксенопсихологу на утро.

– Я сегодня немного рассеянна. Ночью не отдохнула из-за плохого сна.

– И часто тебя мучают кошмары? Расскажи о них.

Я нервно сглотнула. Ей с пикантными подробностями или без? В ненависти к Радаману признаваться? Описывать отвращение, что я испытывала к их лидеру?

– Э-э-э… Мне снится жизнь в новом мире… иногда академия, – смешала я правду с выдумкой. – Сами понимаете, новая обстановка, новое окружение, и все выливается в фантазии.

– И что думаешь о своей жизни в этих снах?

Много чего. В основном нецензурного.

Вслух же ответила, подражая улыбкой радаманке:

– Мне нравится ваша планета, хоть я и видела пока что всего один город. Авийон прекрасен! И ваше небо… – Устремила на потолок мечтательный взгляд. – Столько красок!

К счастью, душевед быстро потеряла интерес к моему лепету о красотах Радамана и продолжила допрос, больше не касаясь темы ночного бреда.

– Ладно, оставим сны. В остальном у тебя все в порядке? – и приправила свой вопрос пытливым взглядом.

Все просто отлично! Кроме того, что у меня медленно, но верно съезжает крыша.

– Да вроде нормально.

– А как проходят занятия с профессором Олисером?

– Увлекательно. Он отличный педагог, – абсолютно искренне призналась я. – Профессор умеет подать материал и знает, как заинтересовать учеников своим предметом.

Радаманка удовлетворенно кивнула и снова что-то занесла в свой планшет.

– Вы ведь еще не приступили к практическим занятиям?

– Еще нет.

Хвала Создателям, углубляться в тему воспоминаний мы не стали. После привидевшегося ночью восторгов от осознания, что я особенная, как-то поубавилось. А делиться своими переживаниями с незнакомкой, фиксировавшей каждое мое слово и каждый мой вздох, желания не возникало.

Я всегда была скрытной, но врать человеку, глядя в глаза, не любила. Да не особо-то и умела, предпочитая в случае чего или вообще смолчать, или ограничиться полуправдой.

И эмоции держать внутри себя получалось плохо. Вот Рейн, например, легко научился читать мои чувства…

Рейн, опять этот Рейн!

Кто-нибудь! Меня! Пристрелите!

– Хорошо, Шиона, – сказала медик, выключая свой планшет. – Не буду тебя больше задерживать. Приятного тебе выходного.

– Спасибо! – поблагодарила я и, попрощавшись, отправилась на завтрак, втайне надеясь, что день в Авийоне поможет мне развеяться и стереть из памяти каждый фрагмент безумного сна.

Рейн