Пепел прошлого

Сразу не получилось: в коридоре у его кабинета собралась очередь. У кого насморк, у кого вывих лодыжки, кто желал направления в район на бесплатное обследование. Он закрутился и вспомнил о данном себе обещании – позвонить в полицию – лишь ближе к обеду. «После обеда, – решил он. – Сразу после того, как пообедает, он непременно позвонит». Татьяна Ивановна принесла ему такие котлеты, что слюнки потекли, едва он приоткрыл пластиковый контейнер.

– Ой, спасибо, Татьяночка Ивановна! Ваши котлеты – это что-то! – бубнил Устинов, тщательно пережевывая их.

Медсестра довольно улыбалась и настойчиво подталкивала к нему второй контейнер с тушеной капустой.

– Кушайте, Гавриил Николаевич, кушайте. На здоровье… – бормотала она. – Все свеженькое, домашнее.

– Как прошло дежурство? – спохватился он, вспомнив, что она сегодня ночью дежурила.

– Ой, да все тихо. Ни единой души. В четыре машина какая-то проехала, но мимо.

Он поперхнулся куском и закашлялся.

– Какая машина? – спросил он сдавленным голосом.

– Не знаю. Не грузовая, легковая. Промчалась мимо медпункта сначала в одну сторону, – Татьяна Ивановна указала пальцем на северо-запад, где находился его дом, – потом почти сразу обратно. Темная какая-то, большая, стекла черные.

«Это не такси, – подумал он с упавшим сердцем. – Валя вызвала кого-то, и ее забрали. Большая черная машина, возможно, внедорожник, стекла тонированные. Номера…»

– Скажете тоже, Гавриил Николаевич, номера! – рассмеялась его медсестра. – Машину-то спросонья еле разглядела. Уж простите, спала я.

– Это нормально, если пациентов нет, – утешил он и благодарно улыбнулся, кивнув на пустые контейнеры. – Обед потрясающий. Спасибо!

Татьяна Ивановна ушла домой через полчаса – он отпустил. Входная дверь медпункта хлопнула за ней, а он тут же снова полез в личный кабинет мобильного оператора и переписал номер телефона. Попробовал через Интернет найти абонента – не вышло. И он опять позвонил своему бывшему пациенту.

Тот сразу, не дав ему заговорить, начал с извинений: информации по машине пока никакой не было. Устинов не дал ему развить тему, мол, сам все решил, и попросил о новой услуге.

– Это вот запросто, – обрадовался тот и быстро простился.

В наступившей тишине снова полезли мысли о звонке в полицию. Устинов несколько раз тянулся к телефону, но всякий раз его что-то отвлекало. То на экране старенького телевизора бегущей строкой опубликуют неожиданное объявление, показавшееся ему смешным. То за окном женщины загомонят. То трактор по центральной улице промчится, разбрасывая грязь на тротуарную дорожку.

Конечно, причины были так себе, но отвлекали. В очередной раз занеся руку над стационарным телефоном, он глянул в окно и снова остановился: на крыльце медпункта топтался Сережа Гапонов. Устинов встал и пошел к выходу.

– Тебе чего, Сергей? – спросил он, открывая дверь. – Заболел?

– Здрасте… – Подросток глянул исподлобья и тут же увел взгляд в сторону. – Нет, я здоров.

– Тогда зачем ты здесь?

– В общем, меня отец послал к вам, сказал: сам заварил, сам и расхлебывай. – Сережа сунул руки в карманы модной куртки и покусал губы. – В общем, мне нужна моя флешка, Гавриил Николаевич. Или ваше честное слово, что вы меня никак не сдадите – ну, что я вам ее дал и все такое. Отец в шоке, грозится меня в интернат отправить. И я…

– Послушай, Сережа, ты чего это паникуешь? – Устинов положил руки подростку на плечи и заставил смотреть себе в глаза. – Никогда, ни при каких обстоятельствах твое имя не всплывет. Неужели ты мог подумать?..

– Я-то нет. Отец в шоке.

– А он-то что паникует? Откуда узнал вообще?

– Да я и рассказал. Как-то само вышло. – Сережа повел плечами, сбрасывая его руки. – Мы тут из города ехали пару часов назад и такое видели по дороге!.. Жесть просто!

– Авария?

– Если бы! – фыркнул Сережа. – В лесополосе, что вдоль трассы, тетку повешенную обнаружили. Полиции полно, медиков. Ну, отец машину остановил и пошел туда, а я следом. И это… Узнал я ту тетку-то, Гавриил Николаевич.

– Да? И кто же она? – Он чувствовал, как бледнеет и вытягивается его лицо. – Кто-то из наших?

– Нет. Это та самая тетка, которую вам привезли ночью и на ступеньки положили. Я узнал ее, хоть она и страшная теперь. Повесилась, отец говорит. И еще говорит, что к вам теперь придут.

– А ко мне зачем? – Его внутренности сжались мерзлым комом, а голос сделался противным, блеющим, жалким. – Ко мне-то зачем?

– Так на ней ватник нашего медпункта, док. Отец сказал, там на кармашке табличка с вашим именем. Наверное, она его украла, когда ее к вам привезли, – округлил глаза смышленый подросток. – Надеть было нечего, мерзла, вот и украла из медпункта. Так, Гавриил Николаевич?

– Именно. А я его обыскался, – неумело разыграл облегчение Устинов, всплеснув трясущимися руками. – Спасибо, что сказал.

– Я-то вам сказал, а вы, смотрите, не скажите, – попросил подросток еще раз, перед тем как уйти. – Про меня.

– Могила! – убедительно стукнул себя в грудь кулаком Устинов.