Пепел прошлого

– И не один раз он присаживался, – подтвердил Звягинцев. – Значит, Владимир к сестрам в гости собирался. А по какому поводу гульба намечалась, не уточнял?

– Орал, что Валька проставляется. Откуда-то денег ей привалило.

– Валентине? Толкачевой? Я не ослышался? – вытаращил глаза Звягинцев. – Это откуда же? В рулетку выиграла?

– Это ты, гражданин начальник, у нее сам и спроси.

– Каким образом? – проскрипел подполковник Звягинцев. – С того света вызову?

– Так это… – Сосед вжал голову в плечи и испуганно вытаращился. – Жива она – Валька-то. Инга ее в ту ночь на «Москвиче» и увезла.

Глава 13

Устинов спал и не спал – лежал в полудреме в своей спальне и прислушивался к звукам в другой комнате. Там, за толстой стеной его надежного дома, на разложенном диване спала женщина. Молодая, взбалмошная, живущая по своим собственным правилам, которые водили ее по самому краю пропасти. Однажды, не так давно, женщина едва не упала в эту пропасть, не сгинула. Воля судьбы и случая подхватила ее на лету, вытащила и снова поставила на ноги.

– Док, если ты мне поверишь, если дашь второй шанс, я ноги буду тебе мыть и воду пить всю жизнь! – шептала она вчера, прижимаясь голой грудью к его спине.

Она без разрешения вошла в ванную, когда он только-только собрался принять душ. Он разделся в ванной, а она за дверью и вошла беспрепятственно, потому что он по привычке не заперся. От кого ему было запираться, если он жил один?

Она вошла и прильнула к нему горячим голым телом, а он… Он тут же вспотел и перепугался, что у него ничего не получится и он опозорится из-за такой ее внезапной смелости, что попросил ее уйти.

– Почему, док, я тебе не нравлюсь? – В ее голосе зазвучали слезы. – Я тебе противна? Потому что я такая, да? Неправильная?

– Нет. Не поэтому, Валя. Я просто считаю, что еще не время. Мы слишком мало знаем друг друга. – Это объяснение было не только для нее, но и для него тоже. Так он себя успокаивал. – Пусть пройдет еще немного времени. Сама говоришь, у нас с тобой вся жизнь впереди.

– Хорошо.

Она отстранилась и через мгновение исчезла за дверью, которую он тут же запер изнутри на шпингалет. Его руки судорожно тряслись, так он перепугался возможности переспать с женщиной.

Слабак! Трус! Идиот! Устинов на все лады ругал себя, стоя под горячими струями в душевой кабине, состоящей из поддона и непромокаемой занавески. Тридцать восемь лет, а он уже старец. И еще посмел мечтать о той красавице, что спасла Валентину! С его характером он о ней не только мечтать не может, он…

Валентина его отказ восприняла спокойно и, когда он вышел из ванной, сделала вид, что ничего не произошло. Она возилась в кухне и что-то тихо напевала, а потом крикнула ему, проходившему мимо кухонной двери, что они скоро будут ужинать. Вскоре по дому поплыли аппетитные запахи. Это было ново и удивительно – никто и никогда ему не готовил.

– Прошу к столу, – проговорила она, указывая двумя руками на заставленную тарелками скатерть.

Он не разозлился и даже не подумал, что скатерть, скорее всего, пострадает от масляных блинчиков, приготовленных Валей, и от жирного красного соуса к курице могут остаться пятна. Странно, но ему было плевать.

Они уселись и начали есть. Поначалу разговор не клеился, он с аппетитом ел и нахваливал, а она отвечала:

– Да чего там. Обычное дело…

Потом слово за слово зацепились и проболтали до полуночи. И он, как последний малодушный дурак, признался ей в своем недуге.

– Каждый раз, как меня накрывает возбуждение, я покрываюсь потом… Я как тающая глыба льда! – округлил глаза Устинов, а она хихикнула. – Я как бегемот, который боялся прививок! Помнишь такой советский мультик?

Она помнила – кивала и хохотала уже в голос. Ему неожиданно понравился ее смех и то, как она запрокидывает голову, когда хохочет. А он продолжал критиковать себя, насмехаться над собственными слабостями и всячески ругать свою природную трусость.

– Знаешь, может, это и не очень хорошо, что ты иногда трусишь, но… иногда это кому-то спасает жизнь. Как мне, к примеру, – проговорила она задумчиво, протянула руку и нежно погладила его по щеке. – Ты очень хороший человек, док, просто тебе еще никто об этом не говорил. А я вот скажу: Устинов Гавриил Николаевич, ты славный. Можно я тебя поцелую?

Он замялся.

– Без языка, клянусь! – Валя со смехом задрала правую руку. – Если ты у нас такой девственник, будем соблазнять тебя постепенно. Согласен?

Он кивнул.

Она подтащила свой стул к нему вплотную, уселась, запрокинув ему на колени одну ногу, взяла его за голову, развернула к себе и впилась в его рот самым сексуальным поцелуем на свете. Он длился бесконечно, у него даже сдавило в груди и поплыли круги перед глазами, но он не хотел, чтобы это заканчивалось.

– Это было круто! – выдохнул он, когда она оторвалась от его губ. – Надо повторить.

– О, док, да ты азартен, – рассмеялась она своим заразительным звонким смехом и шутливо шлепнула его по щеке. – Не все сразу…