Пепел (СИ)

— Давай-ка я сам, — предложил я, осторожно роняя ее на постель. Лан удивилась, но сопротивляться не стала: послушно развела колени и зачем-то зажмурилась. Меня это насмешило. Буквально пару минут назад была такой уверенной в себе, почти грозной — и на тебе: испугалась. Я улыбнулся и поцеловал ее коленку. Потом, повинуясь неожиданному порыву, принялся ее раздевать. Она открыла глаза и удивленно приподнялась на локтях. И не говори, сам не понимаю, почему это именно сейчас мне вдруг захотелось посмотреть, как местные девушки выглядят без одежды. Я и жительниц Крагии обычно только по частям разглядывал: сверху, когда к ним клеился, и снизу, когда добивался своего. А тут вдруг захотелось развернуть прощальный подарочек от Асдара.

Результат меня не разочаровал: тело Лан было таким же холеным и смуглым, как ее лицо и руки. Даже лучше: на груди и животе кожа была такой нежной, что страшно было прикоснуться. Девушка не отличалась пышными формами, но и худышкой ее нельзя было назвать. Я осторожно погладил изящную линию от бедра до талии. Лан прогнулась. Ее кожа на несколько мгновений ощетинилась мурашками. Я провел пальцами по ее животу, груди. Лан послушно закинула руки за голову, и я продолжил движение, погладив ее по внутренней стороне плеча. Потом чуть навис над ней, прижав локти, и поцеловал.

Стоило мне это сделать, как в голове словно что-то щелкнуло. Рвать, терзать, кусать, царапать — всегда борюсь с этими желаниями, когда дело доходит до общения с очень привлекательными девушками. И чем привлекательнее девушка, тем сильнее эти странные желания. Сейчас, получив ее в свое полное распоряжение, я практически захлебнулся опасными эмоциями. Мне стоило больших усилий перебороть их или хотя бы частично перенаправить в желание другого рода. Но подсознание уже успело подбросить пару картин, где я с наслаждением делаю с ней жуткие вещи, а потом топлю окровавленное тело в пруду и навсегда покидаю Асдар под покровом ночи. Я потряс головой, чтобы прогнать наваждение, и почувствовал соленый вкус крови: я прокусил себе губу. А Лан смотрела на меня и ждала. Не смотри. Лучше кричи, оглашай спальню стонами. Тогда зверь внутри меня удовлетворится этим и снова заснет. Вот уж кому точно нельзя давать воли.

Одолев свои опасные желания, я ласково улыбнулся ей, снял рубашку и сказал:

— Положи руки мне на плечи. Если будет больно, можешь сделать больно мне. Только по лицу не бей, а то меня родные не узнают.

Я никогда прежде не делал этого с невинной девушкой: всегда боялся, что будет скандал. Но здесь, в Асдаре, все было иначе: даже сами девушки не интересовались мной после того, как получали то, что хотели. И даже с учетом этого я продолжал избегать невинных, теперь уже по вполне банальной причине: какой с них прок, если они ничего не умеют? Сейчас же мне захотелось воспользоваться последним шансом и хотя бы раз в жизни провести ночь с девственницей.

Я не знал, как это правильно делать, и подумал, что чем быстрее, тем меньше мучений для нее. И потому я вошел резко и неожиданно даже для себя, не говоря уже о ней. Лан издала какой-то странный всхлип и намертво вцепилась в меня руками и ногами, словно заковав в железный кокон.

— Все хорошо, моя сладкая, все хорошо, — шептал я, покрывая ее шею и плечо поцелуями. Лан вся сжалась и только шумно пыхтела, хватая воздух короткими вздохами. Я не двигался внутри нее, справедливо полагая, что ей от этого легче не станет. Но боль, похоже, быстро проходила. Хватка Лан становилась все слабее, дыхание выравнивалось, и вскоре мы уже просто лежали, обнявшись. Я вдруг подумал, что никогда еще не был так близок с женщиной. Нет, не потому что на нас не было одежды (меховая юбка не в счет), а я был внутри. И даже не потому, что девушка явно принадлежала к тому же слою общества, что и я. Просто я впервые ощутил ответственность. Лан было больно, а я переживал так, словно больно было мне. Да еще и вдруг осознал, что хочу оставить ей о себе только хорошие воспоминания.

Я приподнялся и заглянул ей в глаза. Лан мягко улыбнулась и погладила меня по щеке, постепенно превращаясь из испуганной девочки в красивую молодую женщину.

— Однажды звезда упадет и щелкнет дракона по носу, — вдруг сказала она, тронув кончик моего носа. — И тогда он проснется и увидит ее, но будет слишком поздно: звезда погаснет.

— Зато они увидятся, — сказал я и почувствовал, что мои губы растягиваются в странной улыбке, которую я не могу побороть. Улыбка все ширилась и ширилась, захватывая не только лицо, но даже уши. Лан улыбнулась вслед за мной, и мне отчего-то стало легко-легко. Как будто умылся после долгого сна.

— Я хочу от тебя малыша, — сказала она, рассматривая мои глаза.

— Если я начну двигаться, тебе, скорее всего, снова будет больно, — предупредил я.

— Пусть, — сказала она, обнимая меня за шею. Как скажете, леди. Я вас предупреждал.