Пепел страниц

Как ужасно, что он совершенно не умеет фехтовать, сабля так и прыгает в руке: но он же герой и не будет пощады Григу. Раз, два, выпад, удар, защита, удар. Стоп, его грубо прерывают и выводят из боя. Как он посмел, этот учитель, как он мог?! Хорошо, что книгу успел прикрыть учебником литературы, пока подходил изверг в обличие преподователя. Если бы знал учитель, что именно сейчас Андрей собирался сказать слова любви Елене. Нет, к сожалению, учитель не знает, о чем в данную минуту мечтают его ученики и, вероятнее всего, не хочет знать, иначе он не ворвался бы так безжалостно и бесцеремонно. А какое нервное напряжение пережил Андрей, как закипела в нем кровь! Нет, никакие слова не могут оправдать коварного и злого преподавателя. Он был заодно с Григом, и теперь Андрею было глубоко наплевать на поставленную ему двойку. Он хотел одного: лишь бы от него поскорей отстали и дали, наконец, доделать начатое дело по освобождению его прекрасной Елены.

За инцидент Андрей решил оправдаться перед Еленой запиской, в которой хотел рассказать, как он ее спас. Содержание книги он ей пересказывал постоянно, как только попадался удобный момент. Только сейчас в своей записке Андрей решил расставить все точки и признаться Елене в любви. В любви с первого взгляда, с первого класса, с первых слов, с первой минуты, когда увидел ее в школе, когда, расталкивая всех, сел с ней рядом и объявил всем, что это их места.

В такой ситуации, когда, с одной стороны, он прорывался к месту пленения Елены, а с другой стороны, его оглушили двойкой, написать шедевр объяснения в любви достаточно сложно, но, считая себя очень решительным человеком, Андрей принялся за это трудное и сомнительное в данных условиях мероприятие. Самый значительный фактор, мешающий ему выполнить задуманное, был сам урок литературы, где, в большинстве своем, надо больше слушать и как можно меньше писать. А тем более, сейчас, после провального общения с учителем. Записка получилась довольно краткой, но эмоциональная, в ней, по мнению автора, заключалась вся его будущая жизнь, невозможная без ее адресата.

Записка была готова, и Андрею ничего не оставалось, как отправить ее с помощью рук соседей. Первый волнующий момент самой передачи творения, к удовольствию Андрея, прошел без помех и осечек. Второй, когда Елена читала этот шедевр, тоже, хотя и волновал его автора, но получить отказ сразу было нереально, и потому час серьезных испытаний еще не настал. Третьего и последнего действия, выстраданого в мучительных догадках, не последовало. Не было слов ни «да», ни «нет»: он услышал, как вскрикнула Елена, и увидел ее удивленные глаза. Елена стояла над партой, руки у нее были приподняты, а на столе тлела посланная Андреем записка. Кроме удивления, в глазах Лены было немного страха, испуга и растерянности. Громкие, повышенного тона вопросы полились из уст учителя, как из громкоговорителя при разгоне демонстрации антиглобалистов. Урок был сорван. Разъяренный учитель вел Андрея к директору. Были бы мы на пиратской шхуне, я бы тебе показал директора, – думал про себя Андрей. Тоже мне, сделал из мухи слона. Но зачем Лена сожгла записку, зачем так, неужели нельзя было сказать, неужели все изменилось, или он Андрей, что-то написал такое, что даже сохранить было нельзя? Вопросы, вопросы, а этот монстр ведет его совсем в другую сторону от любви, от выяснения причин, от ответов на появившиеся вопросы. Выслушав учителя, директор задал пару вопросов, и не получив на них вразумительных ответов, высказал свое решение. Завтра пусть подойдет кто-нибудь из родителей, а ему, Андрею, лучше не поджигать класс и школу, да и вообще бросить курить. Пообещать бросить курить некурящему человеку очень даже просто, что Андрей и сделал. Высказав еще какое-то количество пожеланий и указаний, Андрея отпустили, взяв с него честное слово, не причинять вред ученикам. Пулей вылетев из кабинета в коридор, где вся школа отдыхала на большой перемене, Андрей бросился искать Елену.

Лица, затылки, одинаковые стрижки, одинаковая одежда, но нет в мире кого-либо, с кем мог бы Андрей перепутать Елену. Даже если она будет в Китае, а китайцы все выйдут на улицу, и там он безошибочно найдет свою любимую.

Лена стояла у окна и смотрела на улицу, где не было ни одного китайца. Когда она обернулась на зов Андрея, в ее глазах не было ни страха, ни удивления, а только недоумение.

– Что ты сделал с бумагой, что ты в нее добавил, как получилось у тебя, что бумага сгорела у меня в руках? Это фокус?

– Ты прочитала записку?

– Да, прочитала, но как только закончила и хотела перечитать еще раз, она сразу вся превратилась в пепел, а я забыла, о чем читала.

– Я ничего в бумагу не добавлял и ничего не делал, ты меня знаешь, я бы сказал, а тут такое! Я подумал, что это ты сожгла.

– Чем, Андрей? Я не курю и зажигалку с собой не ношу.

– Вот это фокус!

Зазвенел звонок, оповещающий о следующем уроке. Урок этот алгебра и к тому же контрольная.

– Пойдем на урок, а после занятий обсудим это происшествие. Ты меня проводишь?

– Могла бы не спрашивать.