Пепел умерших звёзд

– К Зиктейру, – успокоившись, ответил Эльринн. – Интересно, понимаешь, чего он там химичит…

– Понимаю, – кивнул дракон и неожиданно улыбнулся. – Прекрасно понимаю.

Баггейн понял, что успокоился он рано. Когда Уррглаах внезапно меняет каменную физиономию и скупые ухмылки на живую человеческую мимику – жди беды. Пробить ящера на эмоции способны лишь очень специфические вещи.

– Сам только что ходил в ту мастерскую, где он давеча шаманил, – любопытно стало поглядеть на спиритическую активность, – продолжил тем временем дракон. – Зиктейр уже давно как следует не камлал – обычно ему одного духа хватает, максимум парочку призовет… А теперь в кои-то веки призвал настоящую артель – я не смог отказать себе в удовольствии поглядеть.

Значит, драконы тоже видят духов. Баггейн попытался понять, какую выгоду можно извлечь из этого знания, не смог придумать ничего путного и просто спросил:

– Значит, посмотрел? И на что это похоже?

Уррглаах затянулся и выпустил новую струю зловонного дыма. Неподвижная дотоле улыбка стала чуть шире.

– Лучше тебе не знать.

Эльринн заглянул дракону в глаза, на дне которых мерцало неведомое знание, и содрогнулся, сам не зная отчего.

– Ладно, не буду тебя отвлекать, иди, – молвил Уррглаах, проходя мимо перевертыша. – А, и вот еще что: дойдешь до Зиктейра, передай, чтобы зашел в кают-компанию. И сам приходи.

– Зачем? – удивился баггейн.

– Узнаешь, – лаконично ответил дракон, растворяясь в тенях.

Александр перевернул страницу и снова вгляделся в записи. Оккультные символы и линии силовых токов складывались в изящный узор, который мог быть с легкостью выстроен на базе стандартной пентаграммы. Этим моментом Синохари гордился сильнее всего: оптимизация новых чар – нелегкий труд. Обычно новые колдовские приемы выходят избыточными, переусложненными: разум, составляющий принципиально отличную от прежних концепцию, движется наугад и торит к своей цели новые, нехоженые пути, зачастую кривые и запутанные. Задача же оптимизации обычно ложится на последователей, порой даже на потомков. Однако Александр привык доводить работу до конца. Он трудился почти месяц, и его нынешняя разработка вышла настоящим шедевром: верх простоты и изящества, ничего лишнего, сама эффективность. «Не говори гоп, пока не проверишь на практике, – одернул себя чародей. – Гордиться потом будешь». – Широко зевнув, он отложил потрепанную рабочую тетрадь… и недоуменно заморгал.

На одном из пустых прежде стульев каюты с безмятежным видом сидел Уррглаах, расслабившись и закрыв глаза. Обруча на нем не было, так что безмятежность дракона была феноменом совершенно непонятным и даже пугающим. Настолько, что Александр сперва удивился именно неожиданному виду ящера, а вовсе не тому, что он непонятно откуда взялся посреди его каюты…

– Откуда ты здесь взялся? – спохватился Синохари.

– Ниоткуда не брался. Я сижу в кают-компании, – не размыкая глаз, отозвался Уррглаах. – А тебе я мерещусь.

– Просто мерещишься? – скептически прищурился чародей.

– Не «просто», а чрезвычайно целенаправленно мерещусь, – возразил дракон. – Прозрачно, скажем так, намекая.

Дракон плавно засиял изнутри ровным изумрудным светом, постепенно утратил четкость и растворился в воздухе. Насыщенно-зеленый ореол еще несколько секунд окружал стул, а затем начал истаивать.

– Вот же ж чудище огнедышащее… – слегка озадаченно произнес Александр, почесав затылок.

Теоретически он знал, что Уррглаах – не человек и психология у него совершенно иная. На практике же привыкнуть к его нередким выходкам было очень тяжело – тем более, что в остальное время он весьма неплохо маскировался, к тому же выглядел обманчиво уравновешенным.

Поразмыслив, чародей решил, что игнорировать столь интригующий намек неразумно, и направился в кают-компанию.

Один, столичная планета империи Костуар.

Город Дин-Дугар, столица

Двадцать пятое ноября 2278 года по земному летосчислению

Родриго Мжижевич, глава биомагического факультета Дин-Дугарского университета, поправил очки на длинном остром носу и продолжил чтение. На экране сменяли друг друга таблицы, химические формулы и анатомические схемы. Исследование шло полным ходом.

Мжижевич был одним из ведущих биологов империи, и неудивительно, что трофеи, добытые на Нифльхейме, попали на изучение именно его команде. Нынешняя кампания выдалась чрезвычайно урожайной: два принципиально новых вида гомункулусов и – самое интригующее – несколько йаэрна, подвергнутых действию темпорина.