Пепел умерших звёзд

А Марх был заперт. Заперт со всеми остальными в ловушке второго этажа, за несокрушимыми дверями, приведенными в действие аварийным режимом. Да, выждав заданное время после телепортации Нифонта, они автоматически разблокируются… Но что с того? Кому приятно ощущать себя в клетке? Марх содрогнулся. Это слово вызывало у него не самые светлые воспоминания.

От мрачных дум первого помощника Нифонта оторвал раздавшийся в кармане тихий, еле слышный звон. Отказываясь верить своим ушам, Марх вынул из кармана переговорный амулет… вернее, то, что от него осталось – шнурок и серебряную оправу. Кристалла, составлявшего основу амулета, больше не было – из оправы сыпалась только невесомая стеклянистая пыль.

Подняв разрушившийся амулет к глазам, помощник смерил его потрясенным взглядом – и тут же словно постарел лет на десять. Спина сгорбилась, тяжелые складки у рта обозначились глубже, взгляд потух. Амулет был завязан на своего создателя, и его разрушение могло означать только одно. Нифонт мертв.

Марх сел прямо на пол и обхватил голову руками. Опять. Опять его жизнь сорвалась и помчалась под откос, перечеркивая все, что было прежде. Ему опять вспомнилась лаборатория Тахомского, боль и шок метаморфозы, забытье… И те чувства, когда он очнулся и узнал, что шок сочли явным свидетельством неудачи эксперимента и что за то время, которое «неудачный образец» валялся без сознания, его продали эльфам… Даже не сообщая, от какого эксперимента осталось сырье, – просто дурачок, который сгодится для продажи в рабство.

Эта халатность – единственное, что помогло выжить в Кьярнаде и сбежать.

Потом – попытки обустроиться, Локи, знакомство с Нифонтом… Здесь Марх вновь увидел шанс. Шанс совершить нечто историческое, новое, совершенно небывалое. Шанс сломать систему, выбросившую его на мороз, на свалку истории, подыхать в плену у йаэрна. Шанс по-настоящему изменить мир…

И теперь этот шанс отнят у него навсегда. Потому что Нифонт мертв, и Марху совершенно нечего противопоставить тем, кто сумел его убить. Нельзя даже подумать о том, чтобы спасти его разработки – материалы и записи чародея слишком обширны, да и хранятся они на верхних этажах… Даже если двери уже были разблокированы – что с того? Именно там сейчас хозяйничают захватчики. Нет шансов, нет шансов, нет шансов…

Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, Марх сосредоточился. Горем делу не поможешь. Эржехт и Элланис, скорее всего, не поверят, что всесильный Владыка мог умереть, а значит, помощи от них наверняка не будет. Все, что остается, – уходить. Бежать и начинать жизнь с чистого листа. Снова.

Осталось выбрать путь отступления. Испытывать двери слишком опасно – значит, остаются окна. Помощник покойного чародея отключил силовой стеклопакет и мрачно уставился наружу. Никаких деревьев под окнами второго этажа не было, да и окно было не самым широким в мире. Для кого-нибудь, возможно, это стало бы неразрешимой проблемой. Но не для единственного, кто целым и невредимым прошел лабораторию Тахомского.

Марх напрягся и хищно оскалился. Контуры его тела стали стремительно деформироваться.

– Что это был за шум? – насторожился Элланис.

– Где? – не понял Эржехт.

– Там, – коротко ответил спригган, мотнув головой. Гном посмотрел в указанную сторону.

– По тому коридору ушел Марх. В одну из пустых комнат.

Обычно сероволосый крепыш жил где-то на верхних этажах, возле вотчины Владыки, но сейчас, когда второй этаж был надежно заперт, скрылся в одном из гостевых помещений.

– Именно. Мне это не нравится.

– Марх – первый среди слуг Владыки, осененный особой благодатью Пламени. Он знает, что делает, – рассудительно произнес Эржехт. – Мы можем не понимать, чем он занят, но он наверняка трудится ради нашей победы. Если мы сейчас пойдем разбираться – наверняка только помешаем ему, и ничего хорошего из этого не выйдет.

Спригган недовольно покривился, но кивнул, признавая правоту собеседника. Гном зевнул, почесал бороду и подошел к окну… Внезапно он вздрогнул и отшатнулся, едва не упав. Лицо бородача залила восковая бледность.

– Там… Т-там…

– Что? В чем дело?!

– Т-там-м-м…

Оттолкнув невразумительно бормочущего гнома, Элланис сам подскочил к окну. Ему померещилось, что какая-то тень перемахнула через забор и скрылась за деревьями, но различить подробности он не сумел.

– Что ты видел, Эржехт?

– Он-но… он-н-но ползло п-по стене… Мохнатое… В жизни такого не видел…

– Вверх? Оно пыталось забраться в окно?

– Нет, – голос гнома покинула дрожь, но взгляд был совершенно дикий, – оно спускалось по стене, и… И клянусь, Элланис, оно вылезло из окна комнаты, в которую ушел Марх!

Повисла пауза. Не сговариваясь, двое Почитателей Огня зашагали по коридору. Не прошло и минуты, как они уже стучали в дверь.

– Марх? Марх, вы там?

– Дверь не заперта, – присмотревшись к замку, шепотом сказал Эржехт. Спригган едва приоткрыл ее, заглянул в щелку… и безвольно отпустил ручку. Дверь медленно открылась; потянуло сквозняком.

Комната была пуста. Только ветер, задувавший сквозь выключенное окно, колыхал занавески.