Пепел умерших звёзд

Обитаемые миры – и так редкость среди бесчисленных планет Галактики, однако Нихотом выделялся даже среди них. Потрясающий разнообразием природных зон и ландшафтов, для многих из которых нет названий в земных языках, Нихотом обладал уникальной биосферой, породившей подлинное изобилие таксономических групп. Жизнь кишела на всем пространстве этой планеты, от глубочайших океанских впадин до верхних слоев атмосферы, и даже в самых суровых условиях существовали причудливые экосистемы, замкнутые, но все равно удивительно разнообразные. В условиях, способных посрамить суровость антарктического климата, процветали тысячи растительных видов, начинавших длинную пищевую цепочку…

Что говорить – уникальность Нихотома была уже в том, что он породил не один, а триразумных вида. Подобные планеты по всей Галактике можно пересчитать по пальцам. Пальма первенства все равно оставалась за Землей, но и то лишь за счет миграций из иных миров. Нихотом же населяли исключительно автохтонные народы.

Все они обитали в разных уголках планеты и пока что представления не имели друг о друге – даже в наиболее передовых государствах оставалось лишь мечтать об эпохе великих географических открытий. Пришедшие с небес чужаки знали эту планету куда лучше ее исконных уроженцев – и уже давно плодотворно исследовали ее, дабы узнать еще больше.

Особенно усердствовали йаэрна – для цивилизации биотехнологов Нихотом представлялся едва ли не сокровищницей. Они завели посольства у каждого из трех народов, а также тайком заложили несколько независимых баз, чтобы изучать дикие экосистемы.

Одно из таких посольств располагалось в городе Канзилоз, что раскинулся к подножия Зеленых гор к востоку от печально известных Великих топей, которые пропитывали воздух миазмами. Этот город выстроил немногочисленный народ юнгжа – бледные и костлявые существа, чьи головы украшали изогнутые рожки.

И в это посольство тоже пришел таинственный приказ. Получивший его эльф задумчиво уставился в окно – дело обещало быть интересным.

Луэррмнаграэннайл, независимая планета-курорт

Двадцать пятое ноября 2278 года по земному летосчислению

Не обошло императорское веление и грозовой курорт. Официального посольства там не было – для чего, в самом деле? – но жившие на курорте йаэрна всегда поддерживали связь. К одному из них, фактически неофициальному главе эльфийской диаспоры, и пришло загадочное послание. В тот же момент за окном полыхнуло и послышался оглушительный громовой раскат – йаэрна счел это добрым знаком. Воля императора будет исполнена.

Международная планета Эйллэнд

Двадцать пятое ноября 2278 года по земному летосчислению

– Интересную волю высказал Каймеаркар… – прошептал глава дипломатического корпуса, прочитав лаконичное послание. Старый интриган уже полвека варился среди хитросплетений заговоров Эйллэнда, прославленной планеты переговоров, где устанавливалось галактическое законодательство и решались международные вопросы. Здесь сходились нити всех или почти всех межпланетных интриг, и старик выработавшимся за годы чутьем ощущал: грядут большие перемены.

Луэррмнаграэннайл, независимая планета-курорт

Ночь на двадцать четвертое ноября 2278 года по земному летосчислению

«До посадки осталось десять минут…»

Голос корабельной системы оповещения вывел Макса из дремы. Ученый широко зевнул. В пассажирском кресле на удивление хорошо спалось, чем утомленный организм не преминул воспользоваться. Аневич-Эндриксон повертел головой, выясняя, не изменилось ли что за время сна. Но нет, все вроде бы по-прежнему: справа унылого вида старик с длинным неподвижным лицом, слева, через проход – молодая парочка, одетая по последней моде в нечто переливчатых кислотных тонов.

Это радовало – ученый слишком хорошо знал, что депривация сна творит с разумом чертовски странные штуки, и речь не только о галлюцинациях. Уже пару суток Максимилиан дремал только урывками, и сейчас продолжительный сон без сновидений оказался просто подарком судьбы.

Последние дни вообще выдались чрезмерно заполошными – эдакая кульминация целой лавины событий, начало которой было положено очень давно. Собственно, еще два года назад – когда Макс все-таки вернулся в ИЦМАЭ и принялся разбираться в делах своего центра. Это потребовало долгих усилий и кропотливого труда, но когда Аневич-Эндриксон все-таки понял, что все эти годы творилось под самым его носом… Это была действительно лавина, на которую к тому же наслоилась запутанная история с Нифонтом, эльфами и темпорином.