Пепел Вавилона

Голос звучал напряженно. Праксу показалось, что мужчину трясет. Женщина, кивнув, занялась собственным терминалом. Пракс растерянно проводил флотского взглядом. Ему почти хотелось позвать его обратно, потребовать, чтобы довел дело до конца. Дело-то важное. Его, Пракса, мученичество во имя свободы и науки. Допросчик не вправе сбежать посреди допроса. Когда дверь закрылась, Пракс обернулся к женщине, но та все таращилась в терминал. Какие-то новости касательно войны.

Она тихо присвистнула, округлила глаза. А когда обернулась к Праксу, тому показалась, что она видит его впервые.

– Данные по дрожжам, – напомнил он.

– Доктор Менг, вы должны быть осторожнее. Смотрите, чтобы это больше не повторилось.

– Что не повторилось?

Женщина нетерпеливо улыбнулась одними губами.

– Нельзя размещать данные, которые может использовать враг, в открытом доступе. Патент патентом, но кто-то их слил, и мы ведем следствие, выясняя, кто бы это мог быть.

– Но… нет, вы не поняли.

– Доктор Менг! – прикрикнула она. – Понимаю, вы не любите, когда такие, как мы, учат вас, как вести дела в лаборатории, но времена нынче сложные. Я прошу вас не пожалеть времени на поддержание гигиены безопасности, чтобы в следующий раз наш разговор не оказался менее приятным. Вы меня понимаете?

– Да, конечно…

– Вот и хорошо, – удовлетворенно, будто победила в споре, кивнула женщина. – Теперь можете идти.

Пракс растерялся. Посидел молча, ожидая разъяснений и не зная, как о них попросить. Женщина заглянула в свой терминал и снова обернулась к нему, уже с раздражением.

– Доктор Менг? Мы пока закончили. Если появятся еще вопросы, мы вас найдем.

– Мне идти?

– Да, – сказала она.

Он и ушел. Прошел по коридорам к стоянке общественных картов – как во сне. В животе было пусто. Есть не хотелось, просто где-то у него внутри, где полагалось быть боли, отчаянию, надежде или страху, надулся здоровенный пузырь. Взяв карт, Пракс доехал до станции трубы. Все прошло так быстро, что у него еще смена не кончилась. Впрочем, кончилась бы, пока он добирался бы до лаборатории, так что он отправился прямо домой.

Новостной канал в трубе показывал то самое известие, что отвлекло женщину-безопасницу, – о каких-то военных действиях. Пракс попробовал понять, но слова, пока добирались от экрана до его органов чувств, как будто теряли смысл. Пракс поймал себя на том, что пустым взглядом таращится на парня напротив, и с усилием отвел глаза. В голове застряли слова темнокожей безопасницы: «Вы можете идти».

Джуну он застал уже дома: она сидела на диване, обхватив голову руками, глаза покраснели и щеки припухли после плача. Когда он, остановившись в дверях, приветственно поднял руку, она на миг обомлела, потом вскочила, бросилась к нему, вцепилась изо всех сил. Очень не сразу он обнял ее в ответ, и они постояли, обнявшись так, как, ему думалось, никогда уже не будут обниматься.

– Мне Лесли прислала сообщение, – хрипло проговорила Джуна. – Что тебя забрали с работы. Что безопасники тебя увели. Я искала адвоката, чтобы согласился со мной поговорить. Отослала девочек к Дорианам. Не знала, что им сказать.

– Все хорошо, – сказал Пракс. – Все хорошо.

Джуна отстранилась, ища что-то в его глазах.

– Что это было?

– Я признался, – сказал Пракс. – Рассказал им… все рассказал. А они меня отпустили.

– Что-что?

– Сказали, чтобы я больше так не делал, а сейчас – что могу идти, – объяснил он. – Я совсем другого ожидал.

Глава 41 Па

– Есть быстродвижущиеся, – доложил Эванс. – Пять, подожди… семь.

– Откуда идут? – спросила Мичо, не сомневаясь в ответе. Атаки по всему Поясу уже оттянули ударные силы Свободного флота на другие конфликты, истончив оборону Паллады. Она отдала должное Холдену. Тот не собирался прикрываться от пуль ее кораблями.

– Станция Паллада, – подтвердил Эванс. – Из космоса никто не палит.

– ОТО их захватили, – сказала Лаура. – Разрешаешь огонь?

– Разрешаю, – ответила Мичо. – Оксана, маневры уклонения без команды. Покажем мудакам, как мы танцуем.

– Есть, капитан, – процедила Оксана сквозь зубы, стиснутые в сосредоточенном возбуждении. И почти сразу «Коннахт» дернулся, развернулся. По связи разнесся бессловесный боевой клич Жозепа.

Фойл назвала их «четырьмя всадниками». «Коннахт», «Серрио Мал», «Паншин» и «Солано» – самые опытные из флотилии отщепенцев. Они упали на станцию Паллада с четырех сторон, стараясь по возможности растянуть местную оборону. Марко, будь у него время, ограбил бы и Палладу: испортил бы промышленную инфраструктуру и сбежал, оставив тех, кто не мог спастись сам, надеяться на Па или умирать от голода под ее именем.

Но это если бы Свободному флоту было куда бежать.

– Двух сняла, – объявила Лаура. – Еще пять.

– Лучше раньше, чем позже, – заметила Мичо.