Пепел врага

Спецназовцы действовали с хирургической точностью. Забросив за спину автомат, Бойцов вел огонь из пистолета. Безотказный «стечкин» – лучшее оружие для ведения боя в закрытых помещениях – бил с неумолимой точностью. Боевики, похожие в дыму на бесплотные тени, падали один за другим.

Прикрывавший левый фланг Кэмел вдруг, коротко охнув, осел на заляпанный кровью пол.

Продолжая вести огонь, Бойцов крикнул:

– Что с тобой?

– Зацепило…

– Сильно?

– Не очень. – Хватаясь за стойку нар, Кэмел пытался встать на. ноги.

– Лежи! Не вставай. Без тебя обойдемся, – крикнул Бойцов, двигаясь в глубь барака.

На фоне пламени разгорающегося пожара человеческие фигуры вырисовывались особенно отчетливо. По этим мечущимся мишеням и вели огонь спецназовцы. В пылу боя Бойцов чуть было не споткнулся о лежавшего навзничь бородача. Майор чертыхнулся, приняв того за труп. Но боевик громко застонал, перевернулся на бок.

– Не убивай, – просипел раненый.

Бойцов нашел в себе силы пошутить:

– Посмотрим на твое поведение.

Пожар разгорался все сильнее. Едкий дым, смешанный с пороховыми газами, выедал глаза. Внутри барака становилось темнее, чем в шахте. Казалось, внутри охваченного огнем помещения не оставалось ни молекулы пригодного для дыхания кислорода.

Не оборачиваясь, Бойцов крикнул:

– Ступа, ты меня слышишь?

Из-за спины раздалось:

– Да тут я, командир.

– Уходим! Помоги Кэмелу – его зацепило.

– Знаю… Он за нами кандыбает.

Поднимая за шиворот бородача, Бойцов повторил:

– Поможешь Кэмелу выбраться. Уходим из этого гадюшника.

Завершающим аккордом акции стали ручные гранаты, полетевшие в дальний конец барака. Тем, кто находился там, пришлось принять на себя дождь стальных осколков. После этого боевики уже не помышляли о сопротивлении. Наружу спецназовцы выбрались без особых осложнений.

Прямо у входа в барак Бойцов допросил пленного. Приведя его в чувство несколькими шлепками по физиономии, заросшей почти до самых глаз бородой, Бойцов задал единственный вопрос:

– Где Сулейман?

Пленный, пустив на бороду сосульку из красной от крови слюны, замычал:

– А… а… а…

Стоявший рядом с пленным Шваб показал тому гранату:

– Ты, падла, контуженого из себя не строй. Ты контуженым будешь, когда я тебе этот фрукт в пасть затолкаю. Без чеки, заметь. Не успеешь зубами щелкнуть, как твоя басмаческая душа полетит в ад.

После такого внушения к бородачу вернулся дар речи. Повернувшись к Бойцову, он отчетливо, как на разводе, доложил:

– Сулейман три дня тому назад уехал. Куда, я, честно, не знаю. Пока не возвращался.

– А кто знает? – наклонившись к лицу бородача, спросил Бойцов.

Тот быстро ответил, косясь на поигрывающего гранатой Шваба:

– Никто не знает. Эмир зря не болтает. Его пути ведомы только Аллаху.

На это Кэмел философски заметил:

– Ну это ты загибаешь. Люди по земле ходят. Значит, следы оставляют. А по следам любого найти можно. – Подумав, он добавил: – И эмира твоего мы найдем.

Операция по ликвидации банды Сулеймана прошла безупречно. Стремительный бросок десантников, последовавший сразу же после атаки с воздуха, не позволил сепаратистам организовать оборону. Лишь несколько человек смогли отойти в горы. Потери десантников были невелики.

– Хорошо поработали твои ребята…

Стоявший в задумчивости Бойцов вздрогнул от прозвучавшей над самым ухом фразы. Комбат десантников широко улыбался, протягивая спецназовцу сигареты. Бойцов взял одну, закурил.

– Да. Неплохо, – без особо энтузиазма признался он.

Комбат понимающе взглянул:

– Смурной, что главаря не взяли?! Этого долбаного Сулеймана за задницу не схватили… Не горюй. Без своей своры, амуниции, складов он – ничто. Ноль без палочки. Как змея, у которой ядовитые зубы вырвали. Длинный червяк, и ничего больше.

В небе застрекотали вертолеты, прилетевшие забрать «груз 200» и раненых. Солдаты засуетились, обозначая сигнальными огнями место посадки. Из-за чадящего дыма, поднимавшегося столбом к небесам, пилоты не спешили приземляться.

Глядя на пожарище, Бойцов задумчиво промолвил:

– Червяк, говоришь?.. Слишком быстро у них, если не раздавить, ядовитые зубы отрастают. Интересно, в какую нору он уполз?

Бойцов не знал, что за дымом, черным обелиском поднимающимся к небесам, уже давно наблюдала еще одна группа людей. Они вышли из машины километрах в пяти от базы.

Стоя возле джипа, Сулейман, не отрываясь, смотрел на траурную полосу, пересекающую горизонт. Горело его логово. Задыхаясь от ярости и страха, он проскрипел:

– Возвращаемся к Ганирову! Быстро!

Только там полевой командир мог чувствовать себя в безопасности.

* * *

Звонок от друга застал Бойцова врасплох. Утром вместе с полковником Бородавником они детально анализировали ход операции. А сразу после обеда позвонил Верещагин.

Сообщив, что скоро возвращается в Чечню, он как бы мимоходом проинформировал друга:

– Я там кое-какие любопытные бумаги переслал следователю Морозову… – После короткой паузы Верещагин уточнил: – Тому самому следаку, который дело о расстреле колонны ведет и под полковника Кривонравова копает. Любопытные бумаги, надо сказать, раздобыл. Я оригиналы с собой привезу.