Пепел звезд

– Пожалуй, профессия меня выбрала. Всегда раскрашивала девчонок в детдоме. Потом, когда мне было двенадцать, мои подружки, они постарше были, нашли заработок. Ходили на площадь трех вокзалов. Вдвоем, без меня. А я им макияж перед работой накладывала… Однажды Вика ушла с клиентом и не вернулась. Через неделю нашли. В каком-то тоннеле… Мужик оказался настоящим психом, так ее изуродовал… Когда тело опознавали, директор чуть в обморок не грохнулся. А, как в себя пришел, заявил, у детдома денег нет, чтобы Вику в порядок привести. Хоронить в закрытом гробу. Ребята стали возмущаться, все проститься хотели по-человечески. Столько лет вместе… Взяла я тогда Викину косметичку и цепочку золотую – все, что у нее было. Прихожу в морг вечером. Там парень сидит, санитар или сторож, хрен его знает… Морда – во. Говорю: так, мол, и так, хочу загримировать подругу. Он: «Не положено». Я ему: «Может, договоримся?» Он отвечает: «Что с тебя возьмешь?» Я намекнула, что кое-что умею… Глазки у него заблестели. Махнул рукой: «Заходи.» И стоит, смотрит. Стала я цепку надевать, а этот ублюдок увидел и отнял. Ей, мол, уже не пригодится.

Плохо помню, что дальше было. После как дурнота накатила… Этот, морда, говорит: «С непривычки. На, спиртику глотни. И – на колени…»

Зато все сказали, что лежала Вика, как живая…

Марина отвела взгляд от ласковой лазурной глади.

– Никогда прежде об этом ни с кем не говорила.

– Я тоже, – сказал Антон.

Марина откинулась на спину, в ее глазах отразилось ярко-синее небо, по которому, не спеша, проплывали пушистые ватные хлопья.

– Ты никогда не задумывался, на что похожи облака? Вон то, лохматое – птица с раскинутыми крыльями. Летит, куда захочет.

– А то, что справа, – улегшись рядом, заметил Антон, – на крокодила.

– Почему?

– Смотри, какая зубастая пасть.

– А то, что левее?

– Которое?

– Ну вон, длинное.

– На автомат Калашникова.

Мобильный телефон зазвонил, едва Дмитрий отъехал от Матросского СИЗО. Властный, с металлическими нотками, мужской голос заявил, что желает поговорить с господином Грачевским.

– Я слушаю.

– Здравствуйте, – отчеканил собеседник. – Меня зовут Виталий Кротов. Я бизнесмен. Пока мое имя мало о чем говорит. Но очень скоро обо мне узнает вся страна, и, надеюсь, весь мир. Я намерен стать президентом России.

– Рад за вас, – сообщил Дмитрий, с грустью подумав, что осеннее обострение у звонящего явно затянулось.

– У меня к вам деловое предложение, – тоном, не терпящим возражений, продолжал рубить собеседник. – Мне понадобится личный адвокат. Вы подходите. Я хочу, чтобы вы работали только на меня. Назовите вашу цену.

– Что?

– Сколько вы просите? Двадцать штук зеленых в месяц вам хватит?

– Вы говорите о двадцати тысячах долларов? – поправил Дмитрий.

– Именно, – раздраженно рявкнул оппонент. – Вам мало? Можем договориться.

– Боюсь, я вынужден вас огорчить, – осторожно произнес Дмитрий. – Я люблю работать на разных людей. Мне это больше по душе.

– Вам деньги не нужны?!

– Честно говоря, не слишком, – признался Дмитрий. – Мне на жизнь вполне хватает. Уверен, найдется много желающих вам помочь.

– Может, вы думаете, я блефую? – взвился звонящий. – Могу приехать к вам и оставить задаток. Сколько хотите? Сто кусков, двести?

И тут на Дмитрия снизошло озарение, что он общается отнюдь не с сумасшедшим. Но от этого собеседник не показался ему безопаснее.

– Не стоит утруждать себя, – возразил Дмитрий. – Вряд ли я изменю решение.

– Подумайте как следует, – фыркнула трубка. – Перезвоню вечером.

– Поздравляю, – ехидно сказал себе Дмитрий. – Всю жизнь идти к тому, чтобы получить предложение стать адвокатом мафии, рвущейся к власти…

Глава 4

Вот и наступил декабрь. Холодный и неотвратимый, как старость. Сидя в непрогретом «Феррари», Ада с тоской глядела на кружащиеся в медленном вальсе снежные хлопья. На людей, спешащих по домам с улыбками на лицах и нарядными сверточками в руках. Для кого-то наступление зимы означало коньки и лыжи, милые хлопоты, большой праздничный стол, за которым вскоре соберутся все родные и близкие, с тем, чтобы вместе, хлопнув пробкой, пусть недорогого, «Игристого», встретить приходящие с Новым годом желания, надежды и мечты…

На душе у Ады было тоскливо и бесприютно, как в заброшенном зимнем саду. Меньше всего хотелось ей сейчас возвращаться в пустынный дом, напоминающий теперь огромный дорогой склеп.

Ада чувствовала мучительный стыд, вспоминая ссору с Леной. Еще хуже становилось от мысли, что подруга была права, она, действительно, не в себе. Что-то происходило с Адой, мучаясь навязчивыми воспоминаниями, одиночеством, она срывалась на людей и рыдала по ночам в подушку, разламывая голову на сотни мелких кусочков…

Ада с силой сжала пальцами виски.

«Не дай мне Бог сойти с ума.
Нет, легче посох и сума…»[4]

– Нет, – затрясла она головой, – нет, нет! Со мной все в порядке.

Лихорадочно, путая кнопки, Ада набрала номер матери.

– Мама, можно я приеду? Мне нужно с кем-нибудь поговорить!