Пепел звезд

– Ого! – поднял брови Ник. – Девушка, рекламирующая нижнее белье, разбирается в зарубежной литературе? Я же знаю, ты вовсе не так, какой кажешься.

Внезапно фиалковые глаза его потемнели, взгляд сделался тяжелым, как свинец.

– Ты никогда не хотела снять маску?

Лена почувствовала, как мурашки пробежали по спине от странной интонации и тембра его голоса, глухого, как эхо в колодце. Изо всех сил она старалась не поддаваться непонятному ощущению опасности, возникшему подспудно изнутри. Впрочем, она всегда была излишне мнительной.

– Ты плохо слышишь? Я прошу тебя, – повысила голос Лена, – уйти и никогда больше не возвращаться. Ты не нравишься мне, Ник. Между нами ничего не может быть.

– Дорогая моя, – подойди вплотную, – вкрадчиво проговорил Ник, – я привык добиваться своего. Тебе придется полюбить меня. Рано или поздно.

– Знаешь что, – с презрением сказала Лена, с вызовом глядя в его сузившиеся зрачки. – Ты просто избалованный мальчик, который, желая новую игрушку, топает ножкой и бьется в истерике. Но со мной это не пройдет, понятно? Ты значишь для меня не более пятна зеленки, оставленного на паркете – раздражает, но, постепенно, стирается. И, чем скорее, тем лучше.

Она вышла в коридор, нажала кнопку вызова охраны.

– Будьте добры, поднимитесь в двадцать седьмую. Мой гость боится заплутать.

За десять минут до этого красный «Феррари» Ады подъехал к дому на Маленковке. У ворот стоял черный джип «Чероки» со знакомыми посольскими номерами. Несколько секунд девушка разглядывала его из окна, затем резко развернулась и, сбив одиноко стоявшую урну и едва не протаранив дерево, безумный алой стрелой пронеслась по заснеженной сонной улочке в сторону шумной магистрали.

Юлька заглянула в голодный зев пустого холодильника. Выругавшись с досады, она накинула «шиншиллу» прямо на роскошное нижнее белье и отправилась в соседнюю «стекляшку».

В супермаркете было пусто. Переживший очередной кризис народ не спешил затариваться деликатесами и полуфабрикатами по ценам, намного превышающим рыночные. Но, несмотря ни на что, магазин стойко держался на плаву. Бывали минуты, когда площадка вокруг «стекляшки» напоминала дорогой автосалон.

Знакомый охранник Сережа, скучавший в винном отделе, увидев Юльку, радостно улыбнулся. Она ощутила приятное возбуждение. Маслов Масловым, а этот голубоглазый парень был чудно хорош, и Юлька вовсе не собиралась давать обет вечной верности.

– Как обычно, что-нибудь для разогрева в СВЧ и бутылочку хорошего коньячку. Сдачи не надо, – сказала Юлька подбежавшей девушке-продавщице.

– Привет, – она подошла к Сереже, облокотилась на прилавок. Его немое восхищение будоражило, как мягкое скольжение прохладного шелка на подкладке дорогого манто по полуобнаженному телу. – Что не заглядываешь?

– Я хотел, – пробормотал он, тщетно пытаясь отвести взгляд от Юлькиного декольте, – да как-то неудобно…

– Неудобно трахаться на льду, – поведала Юлька, – ноги разъезжаются. Пойдем, посидим, поболтаем…

– Я же на работе, – неуверенно пробормотал Сережа. – Уволят…

– Ну, как знаешь.

– Слушай, – сказал Сережа девушке-продавцу, – я отлучусь ненадолго, а?

Та внимательно поглядела на него и на Юльку и, видимо прикинув, что оставленной сдачи хватит не только на чай, но и на банку неплохого кофе, кивнула:

– Сейчас. Только вот тех двоих обслужу. Вид у них больно… подозрительный.

Юлька рассеянно оглянулась на вошедших в магазин мужчин. Оба были в черных кожанках, натянутых на глаза вязаных шапочках-«презервативчиках» и шарфах, закрывающих нижнюю часть лица до носа. Один, похожий на бабушкин комод, здоровенный, пузатый, на толстых кривых ножках, шепнул что-то другому, чем-то неуловимо напоминавшему Юльке лягушку. Тот прошел в винный отдел. Стрельнул по Юльке выпученными, болотного цвета, глазенками. Дальнейшее напоминало плохо снятый боевик.

Оба посетителя синхронно достали пистолеты вроде тех, что продаются на каждом шагу в лавках с игрушками.

– Не двигаться! – скомандовал «комод» девушке-продавцу. – Гони «бабки», живо!

Сережа протянул было руку к кобуре, но второй оглушительно рявкнул:

– Положь грабли на прилавок, падла! Пристрелю!

Широко распахнув глаза, Юлька наблюдала, как побелевшая, с дрожащими губками, продавщица выкладывает из кассы бумажные купюры, а «комод» сгребает их в полиэтиленовый пакет с рекламой чая «Липтон». Страха, как ни странно, не было. Лишь изумление. Впрочем, у Юльки чувство опасности всегда было слегка атрофировано. «Болотноглазый», не отводя от остолбеневшего Сережи черного дула, покосившись на Юлькино манто, спросил:

– Что за мех?

– Кошка крашеная, – усмехнулась Юлька.

– Умничаешь, с-сука… – злобно процедил грабитель и свободной рукой наотмашь ударил девушку по щеке.

– Снимай шубу и золото, живо!

В глазах поплыли черные, с красным, круги. Юлька, на мгновенье, прикрыла лицо ладонью. Боль от удара отдалась в правый висок, как при приступе мигрени. И в этот момент она услышала срывающийся голос Сережи:

– Оставь ее, ты…

– Заткни пасть, козел! – завопил грабитель, тыча стволом пистолета в грудь охранника. – Раздевайся, б…! Продырявлю!