Пэпэла (Бабочка) Часть 1

– Хороший был балерина. Ошень хороший. Надеюсь, что сын Нино наследил у матери талант, – кивнул Станислав.

 

– Унаследовал, – тихо поправил его переводчик.

 

– Пся крев! – воскликнул Псешинский. – Не сметь меня править!

 

Бейсик что-то «пшикнул» хореографу и поклонился.

 

– Сейчас я буду расскажить. Мне трудно говорить на русский, проше на польский, поэтому слушать гошподин Шагонашвили.

 

– Джагонашвили, – нахмурился переводчик, но Псешинский кинул на него испепеляющий взгляд, и тот замолчал.

 

То ли Псешинский рассказывал неинтересно, то ли переводчик слишком нудно переводил его, но не выспавшийся за ночь Илико не заметил, как уснул под монотонное бурчание толстого Бейсика. Его голова упала на плечо сидящего рядом Вано, и он уплыл на легких волнах сна.

 

– Шантури! – линейка больно ударила его по спине. – Как смеешь спать на мой занятий! – Илико подпрыгнул на месте и стал испуганно озираться по сторонам. – Теперь у вас ешть пять минут перерыв, потом разогреем мышца и растяжка, – объявил Псешинский классу. – Шантури! Тебя тянуть буду лично я! – и хореограф недобро улыбнулся Илико.

 

 

– Ты чего творишь, Илико! – Вано толкнул друга в плечо. – Этот Псих Шинский и так тебя ненавидит, так ты его еще задираешь и злишь. Не боишься, что он тебя выкинет из школы?

 

– У Чантурии с Псешинским давние счеты, – хмыкнул проходящий мимо Смирнов. – Он решил сам с тобой заниматься? Наверное, отомстить хочет!

 

– За что отомстить? – удивленно заморгал глазами Изя.

 

– Неважно, – буркнул Илико и пошел к толпе мальчишек, которые стояли посреди зала и по очереди крутились на одном месте, пытаясь повторить фуэте.

 

– Да как он потом на месте устоял? – спросил у стоящих вокруг ребят Гия, сидя на полу. – Я крутился меньше него, но до сих пор встать не могу.

 

– Я тоже еле на ногах устоял после фуэте, – согласился рыжий Каха. – А он даже не покачнулся ни разу.

 

– А вы заметили, как он головой крутил? – встрял в разговор Илико.

 

– Ты думаешь, что такой умный и сразу отгадал секрет фуэте? – усмехнулся Смирнов. – Давай вместе будем кружиться. После этого кто покачнется, тот проиграл.

 

– На что спорим? – сощурил глаза Илико.

 

– На ужин. Кто проиграет, отдает второму ужин, – Смирнов толкнул Илико в грудь.

 

– Согласен, – Илико смело шагнул к нему навстречу.

 

Псешинский с презрительной улыбкой на тонких губах все это время наблюдал за мальчиками, а толстяк Бейсик переводил ему разговор учеников, склонившись к его уху.

 

Илико и Смирнов встали в центре зала и начали состязание. Мальчики громко считали количество оборотов, хлопая в ладоши.

 

Илико точно знал, что секрет кроется в повороте головы. Он изо всех сил пытался резко поворачивать ее после каждого круга и смотреть в одну точку, а именно на Изю, который стоял в стороне и с любопытством смотрел на друга.

 

– Двадцать пять, двадцать шесть… – громко считал Гога, выбранный секундантом. Вано внимательно наблюдал за Смирновым, дабы избежать хитрости с его стороны. – Тридцать! – крикнул Гога и махнул рукой.

 

Мальчики одновременно остановились, и Смирнова тут же повело в сторону. Он сделал несколько шагов и сел на пол. У Илико тоже немного кружилась голова, но он устоял на ногах и даже встал в красивую позу, похожую на ту, что принимал Псешинский.

 

– Илико-о-о!!! – заорал Вано и кинулся к другу. – Ты победил!

 

– Согласен, – Смирнов сидел на полу, тяжело дыша. – Я отдам тебе ужин, Чантурия.

 

– Не нужен мне ужин, – махнул рукой Илико. – Обещай, что будешь молчать – шепнул он на ухо Смирнову.

 

– Перерыв оконшен! – Псешинский захлопал в ладоши и встал. – Все разошлись на пары. Шантури, идешь со мной! – и холодные руки Станислава крепко схватили худенькое плечо Илико.

 

========== Глава 11 ==========

 

Занятия окончились, и Илико вышел с друзьями из танцкласса. Он сказал им, чтобы его не ждали, а сам свернул к лестнице, спустился на два пролета вниз и сел на последнюю ступеньку, перед подвальным помещением школы.

 

Впервые в жизни ему было так плохо. Плохо было и физически, и морально. Его тело ныло после растяжек и занятий в танцклассе. Псешинский с совершенно бесстрастным лицом выворачивал Илико руки, складывал его тело почти пополам, наседал всем своим весом на плечи и раздвигал тонкие ножки так, что Илико казалось, что он слышит, как трещит его кожа. Илико крепко сжимал зубы и втягивал в себя наворачивающиеся слезы.

 

После растяжки начались занятия у станка, но и тут Псешинский не отставал от Илико. Удары линейкой сыпались на худенькие плечи, на напряженные до боли икры и ляжки.

 

– Шантури! Подбородок дершишь! Носок тянуть! Нога выше! Лентяй! Выше! – слышал Илико окрики и изо всех сил тянул, держал и поднимал.

 

После обеда и перерыва класс снова пришел на занятия Псешинского. И Илико снова попал в ледяные руки Станислава. После каждого окрика и удара линейкой Илико слышались тихий смех и шепот Смирнова и его дружков.