Пепельная Луна

– Так я живу же здесь, домой иду.

– Точно! Я думала, вдруг переехала. Многие же из центра переезжают, – Леля окинула Соню быстрым взглядом с ног до головы. – А ты изменилась! Пойдем, кофе, что ли, попьем?

Девушки двинулись к «Макдоналдсу», Тимур пошел следом. Значит, Леля и училась где-то в центре, раз знает девушку, живущую на Тверском.

– Кстати, это мой друг, Тимур, – не оборачиваясь, представила его Леля. – Он – потомок древних якутских шаманов. Умеет наводить порчу, снимать проклятия, лечит мигрень, желудочные колики и геморрой одним взглядом. На той неделе его звали сниматься в Голливуд, но не сошлись в цене. Помимо райдера, как у Тома Круза, он потребовал отдать России Аляску или хотя бы вернуть сокровища, вывезенные из чума его прадеда, которые сейчас хранятся в музее Торонто. Главную ценность представляет шаманский бубен из кожи молодого олененка, на котором мужчины их рода традиционно исполняют брачную песню. С тех пор как бубен свистнули, все мужики в их роду женились неудачно, а Тимуру надо восстановить историческую справедливость и добыть бубен, иначе он так и останется одинок.

– Правда, что ли? – Соня повернула к Тимуру лицо, и он чуть не задохнулся, узнав в этом мимолетном движении, в том, как она откинула челку с лица, свою мать. Солнце освещало ее лицо, и оно казалось родным, до боли знакомым.

– Гу-гу, – только и смог выдавить Тимур.

– Он еще и немой, что ли? – тихо спросила она у Лели.

– Это у них семейное, – легко прокомментировала Леля. – Последствия влияния вечной мерзлоты на организм. На генном, прости господи, уровне. Иногда замедляются даже в теплых климатических условиях. Тупят, короче.

– Ничего себе, – Соня снова обернулась и посмотрела на Тимура как на ходячий экспонат, по какому-то недоразумению покинувший выставочный зал Музея Арктики и Антарктики.

«Она все врет, не верь ей!» – хотел сказать Тимур, но Соня и правда будто его заколдовала.

– Гу-гу, – подтвердил он высказывание в свой адрес.

Леля победоносно взглянула на Соню. Самое поганое, что она, видимо, была в ударе и могла насочинять еще невесть что и в больших количествах.

– На их языке это означает полное согласие, – заверила она Соню. – Я тут типа его проводника. Адаптирую и социализирую, так сказать, к жизни. Ты же знаешь, когда я хорошо училась, мне всегда поручали шефство над двоечниками.

– А когда ты хорошо училась? Ой, прости, не то хотела сказать. Как вы познакомились?

– О-о-о, это отдельная история! – Леля устало прищурила глаза. – Но, если коротко, он потерялся в большом городе. Группу якутских школьников везли на деньги Абрамовича в Англию – для эксперимента, а этот пошел в туалет, отстал и заблудился в аэропорту. Тут мы с родаками возвращались из Греции…

Тимур закашлялся и хотел уже возмутиться: хватит врать. Леля больно ткнула его в бок острым локотком.

– Ну, в общем, я потом дорасскажу, надо места занять!

Она первая вломилась в «Макдоналдс» и орлиным взором оценила обстановку. Тимур уже знал, что под ее взглядом даже самые медленные едоки начинали энергичнее работать челюстями, чувствуя необходимость побыстрее освободить место.

Коронным номером Лели по завоеванию жизненного пространства в фастфуде было дежурство у выбранного столика: она вставала рядом и громко вздыхала, разговаривала по телефону, пристально изучала содержимое подносов. Редко у кого хватало нервов долго выдерживать атаку. Правда, умная Леля не выбирала большие семейства с оравой оголодавших детей и заботливых мамаш, потчующих чадо гамбургерами, прекрасно понимая, что эта публика сама кого хочешь со света сживет.

Вот и сейчас под требовательным взглядом Лели словно по мановению волшебной палочки освободился столик у окна: двух тощих студентов как ветром сдуло. Леля подлетела к столику и плюхнулась на стул. Платить за себя она не собиралась. На правах старшего товарища это всегда делал Тимур.

– Как обычно, – распорядилась она.

Соня не стала присаживаться и пошла с Тимуром к кассе. Он хотел сказать ей, чтобы она осталась с Лелей, но тогда надо было бы спросить, что ей купить, а язык словно превратился в чужеродный орган – неповоротливый и ватный.

– Ты чего возьмешь? – спросила Соня.

– Картошку и пепси, – едва выдавил он.

– Тебе хватит? – окинула она его взглядом. – У вас там, наверное, нет «Макдоналдсов». Это, конечно, не очень-то полезно, но вполне сносно, когда надо перекусить.

Они встали в очередь к кассе, которая, как назло, двигалась медленнее, чем соседние.

– Я заметила, что так всегда, – задумчиво сказала Соня. – Когда я встаю к кассе, именно на ней непременно что-то случается: не пробивается штрихкод, или у товара оказывается не та цена, и кассир долго выясняет правильную, или покупатель забыл взвесить овощи и бежит к весам, а вся очередь ждет, или не оказывается сдачи с пяти тысяч и кассир уходит их менять. Это у меня карма такая.

Тимур-то был рад, что очередь еле движется из-за нерасторопного парня-стажера. Он чувствовал себя рядом с ней очень большим, смешным и неуклюжим, косноязычным и совершенно счастливым.