Пепельное небо

— Зачем? Опять твои лекции слушать? — возмущается Прессия. — И кстати, где обещанная еда?

— Халперн! — кричит Брэдвел. — Где еда?

— Забудь, — бросает Прессия и спускает лестницу вниз.

Но как только она ставит ногу на первую перекладину, Брэдвел подходит к ней и засовывает свернутую бумажку ей в карман.

— Возьми, не надорвешься.

— А знаешь, я тоже все про тебя поняла, — говорит Прессия.

— И что именно?

Она не знает, что ответить, потому что никогда не встречала таких, как он. Птицы в его спине неутомимо трепещут под рубашкой. Взгляд Брэдвела становится задумчивым, напряженным.

Она находится что ответить:

— Ты умный мальчик, догадаешься сам.

Пока она поднимается, Брэдвел произносит:

— Ты только что сказала кое-что приятное обо мне. Ты сама поняла это? Это был комплимент. Ты со мной заигрываешь!

Это злит Прессию еще больше.

— Надеюсь, я больше никогда тебя не увижу, — говорит она, — это похоже на комплимент?

Она поднимается достаточно высоко, чтобы толкнуть люк. Дверца отлетает и ударяется о деревянный пол. Все в комнате застывают, уставившись на нее. Почему-то Прессии казалось, что она увидит наверху дом с софой, покрытой цветочным рисунком, светлые окна с занавесками, колышущимися на ветру, семью с сантиметровыми лентами на животах, которая с аппетитом уплетает блестящую индейку, увидит улыбающуюся собачку в темных очках, машину, стоящую на улице, с красной лентой на крыше, может быть, даже Фандру, живую, расчесывающую золотистые волосы.

Прессия знает, что ей никогда не забыть эти фотографии. Теперь они в ее памяти навечно, как и Брэдвел с его лохматой головой, двойным шрамом и всеми ужасами, о которых он говорил. Заигрываю с ним? В этом он меня обвиняет? Стало ли ей легче от того, что она теперь знает: Взрывы были спланированы, и все они были оставлены умирать?

Наверху нет ни софы, ни занавесок, ни собаки, ни ленты.

Есть только комната с грязными тюфяками и решетчатой дверью.

ПАРТРИДЖ «ТИКАЛКА»

Сайлас Гастингс, сосед Партриджа, подходит к зеркалу, висящему на двери ванной, и звонко хлопает себя по щекам, влажным от лосьона после бритья.

— Это же просто танцы, прости господи! Раздули из них невесть что, готовишься до последней минуты.

Гастингс — аккуратный, высокий и костлявый молодой человек, с длинными руками и ногами, забавно угловатый. Партриджу он скорее нравится. Как сосед он выше всяких похвал — чистоплотный, трудолюбивый, но с одним недостатком. Он все принимает близко к сердцу. Ну, и еще любит поворчать.

Партридж испортил свои отношения с ним, пытаясь в последнее время чаще оставаться в одиночестве. Он объяснял это тем, что ему нужно прилежнее учиться, что отец начал давить на него. На самом же деле, пока Гастингс гонял мяч или отдыхал в гостиной — а обычно они занимались этим вместе, — Партридж изучал чертежи, на фоне которых они сфотографировались с отцом. Фото Партриджу прислали на почтовый ящик, который есть у каждого из студентов Академии. Иногда он открывает музыкальную шкатулку. Мелодия, играющая в ней, повторят мотив песенки, которой научила его мама во время той поездки на пляж. Совпадение? Вероятно, нет.

Этим он как раз и хочет заняться, как только Гастингс уйдет — послушать мелодию из шкатулки и поизучать чертежи, пока остальные мальчики репетируют танец. Поэтому Партридж тянет время и все еще сидит, завернувшись в полотенце после душа. Костюм лежит на кровати. Партридж увеличил фотографию, чтобы лучше видеть детали чертежа. Вентиляторы в системе охлаждения расположены в шести метрах друг от друга. После отбоя он часто рассматривает фото с помощью фонарика на ручке, которую подарил ему отец. Хоть на что-то сгодилась.

Он пытается отправить Гастингса одного еще и потому, что отец сдержал свои угрозы насчет кодирования. Партридж, и правда, ощутил себя подушечкой для иголок. Теперь он понимает, каково это — чувствовать себя продырявленным насквозь. Кровь, клетки, ДНК. Отец составил такой плотный график исследований, что Партриджу пришлось вводить анестезию. Что-то, отключавшее его сознание, поступало через капельницу.

— Я скоро приду, — говорит Партридж. — Ты не жди меня, иди.

— Видел эту деревенщину? — спрашивает Гастингс, подходя к окну, которое выходит на газон, разделяющий мужское и женское общежития. — Вид шлет какой-то девчонке сообщения при помощи лазерной указки. Можешь себе представить? Этот мужлан приглашает девицу на свидание лазерной указкой.

Партридж мельком смотрит на лужайку, где мелькают красные зигзаги, и переводит взгляд на окна женского общежития. Кто-то там знает, как читать эти послания. Невероятно, насколько приходится быть изобретательным, чтобы просто пообщаться с девушкой.

— У каждого свой подход, — замечает Партридж. У Гастингса вообще нет никакого подхода к девушкам, так что не ему судить Вида, и Гастингс сам это знает.

— Ты меня убиваешь тем, что даже до танцев дойти со мной не можешь, дружище.

— Что? — переспрашивает Партридж, сделав вид, что не понял.

— Почему ты не скажешь мне правду, а?

— Какую правду?