Пепельное небо

— Черт его знает! Этот обалдуй не в курсе. Он вообще на этот пост дуриком попал. Трамплин себе готовил, чтобы выше скакнуть. Была у него в свое время волосатая рука где-то наверху. Да как бомбы упали — так и рука та неведомо куда сгинула. А поскольку у него самого авторитета тут никакого нет, он к нам и кинулся. Понимал, что местные его не поддержат: чужой он для них. Кроме как руками с трибуны махать да подписи ставить, он уже давно ничего не делал. Так что и шансов выжить у него было не то чтобы мало — вообще нисколько. А местными делами он не занимался и что здесь происходит, толком и не знал.

— Рудник, говоришь? — призадумался Капитан. — Ох, чует мое сердце, нечисто там! Такие местечки как раз подобные пареньки-то и любят. Вроде все на виду, а глянешь — так и нет ничего. Там они, Глыба! На руднике. Сам посуди: со всех сторон там холмы да болота, не пройти. Вход туда один, через поселок, чужой туда не пройдет.

— Думаешь, местные в курсе?

— Навряд ли все. Пара-тройка человек, может быть, и в курсе. Даже наверняка. Оттого и борзеют местные чрезмерно: чуют поддержку за спиной.

— Не стыкуется что-то, — повертел головой Глыба. — Как же мы тогда их на дороге-то положили?

— Так там местные были. Вояк, судя по всему, не было. Они, надо полагать, далеко от рудника не уходят. У них основная задача — караулить свой объект. Поэтому в рейды с местными никто из них ходить не будет. А раз так, есть у меня одна мысль. Здесь, под городом, часть воинская стояла. Артиллеристы. Солдат там было — раз, два и обчелся. Часть кадрированная. Оттого и вякать там некому было, когда их твои ребята к ногтю прижали. Я их склады после посмотрел. Окромя стрелкового оружия было там несколько полезных штуковин. Ты про такую штуку, как «Тюльпан», слышал чего-нибудь?

— Цветок такой есть.

— Ага. А еще есть такой миномет. Калибра двадцать четыре сантиметра.

— Сколько?! — Глыба развел руки в стороны, прикидывая калибр оружия. — Ты не охренел, часом?

— Он не один такой был. В советское время и другие подобные штучки попадались. Я уж думал, их давно на металлолом все порезали. Ан нет! Целы. Вот и придумал я следующий фокус. Блокируем выход с рудника. И накрываем там все живое минами. В каждом таком поросенке взрывчатки столько, что этот наш домик с одного попадания развалится. Полсотни мин — и нет там больше ничего и никого. Как тебе такое решение?

Глыба покачал головой.

— А говорят, я головорез… Ты на себя в зеркало когда в последний раз смотрел?

— А что?

— Да так… Присмотрись, когда рога расти начнут. Такую жуть измыслить… Ты ж там всех под топор подведешь. Не только вояк этих, но и гражданских.

— У тебя выбор есть? Сюда будешь гостей дожидаться?

— Нет выбора, это ты правильно сказал. А стрелять кто будет?

— Сам и буду. По основной специальности, если ты не в курсе, я артиллерист. Не забыл еще, чему учили.

— Ну, что ж… я тебя за язык не тянул. Хотя, откровенно говоря, ты прав. Не сегодня, так завтра. Не этим способом, так другим, а с этими отщепенцами пора кончать. Примеры дурные они прочим подают. Мол, и сами проживете, без нахлебников этих. То есть — без нас с тобой. Ну, и без Главы с его прихлебателями, это уж само собой. А этого допустить никак нельзя! Что ж мне — на старости лет за лопату браться?

Поселок оказался неожиданно основательным. Дома в нем были преимущественно каменными или сложенными из толстых бревен. Со слов Ирины, строили его еще в тридцатые годы и с того времени не раз ремонтировали и подновляли. Что добывали на руднике, она не знала. При ее жизни он уже не работал. Только иногда приезжали сюда какие-то комиссии, осматривали входы и здания. Проходов внутрь не было, штольни были забутованы. Большая часть рудничного оборудования демонтирована и вывезена.

Еще на подходах нас встретили дозорные. По их словам, за пару часов до нашего прихода прибежал один из уцелевших засадников, сообщил о гибели всей группы. Парень был ранен в руку, но оружие, малокалиберный карабин, сохранил.

Нас принял старший в поселке. Это был кряжистый пожилой мужик. Звали его Демьяном Семеновичем Ноздревым. Предложив мне присесть, он вопросительно посмотрел на пленного.

— Язык, — коротко поясняю ему. — Надо же знать, с кем дело имеем? Вот он нам и расскажет кой-чего…

— Обломаешься! — неожиданно спокойным голосом отвечает тот. — Только тронь меня пальцем — весь поселок ответит!

— Да? — язвительно вопрошаю я. — Чтось-то быстро ты в себя пришел? Пальцем, говоришь? Так и не трону. Здесь по дороге мне муравейник попадался… так ведь?

— Так, — кивает старший, — есть тут такой. И не один.

— Вот и посиди рядышком, поразмысли… Правда, не обессудь, если я твоих призывов о помощи не услышу, всякое бывает.

— Прав таких не имеете, — уже существенно ниже тоном говорит Хамзат.

— Ты еще мне жалобой в ОБСЕ пригрози. Суд по правам человека вспомни… адвоката потребуй… А? Что молчишь?