Пепельное сердце (ЛП)

Саммер содрогнулась от рыданий, непроизвольно подступивших к горлу. Леди Мар успокаивающе положила руку на ее лоб. Даже сквозь бархат Саммер ощущала, какими ледяными и костлявыми были ее пальцы, но само прикосновение было утешительным и теплым.

— Ты настолько ощущаешь себя человеком, что даже думаешь, что у тебя температура? — удивленно спросила Леди Мар. — Ты Зоря! Привыкай к этому.

 

Глава 16

Внутренний круг

Ни одно сообщество людей не окружало ее таким вниманием, как Зоря. Даже близость к театральной группе была лишь жалким подобием той близости, которую она испытывала здесь и сейчас. Ее кожа словно растворилась, и она чувствовала биение пульса каждой Зори как свое собственное. Не было никакого Я, существовавшего отдельно от других, были только Мы. Зоря не нуждались в личном пространстве, как это было у людей. Некоторые спали вместе вдвоем или втроем, укрывая друг друга крылатыми плащами.

Саммер вполне естественно окунулась в это общество и стала частью огромного, пульсирующего роя, не знавшего границ и ссор. Руки гладили ее по щекам и лбу, а дремота, в которую она проваливалась на несколько дней подряд, была благотворной и исцеляющей. Вместе со всеми она лежала в огромном, круглом помещении в центре цитадели. Как и в комнате, где находился алтарь святого Стикса, в нем тоже были стеклянные стены. Только они не были зеркальными, а матовыми и лишенными окон. Их освещал лишь свет второй реальности.

Выходя из состояния полузабытья, Саммер наблюдала за другими Зоря в помещении. Как и она сама, они спали не в кроватях, а на голых мраморных глыбах, укрывшись только плащами и черными, шелковыми простынями. Здесь они не носили масок, потому что самый северный дом цитадели, под названием Внутренний круг, принадлежал исключительно Зоря. Бывало, что в помещении не было никого кроме Саммер и Бельен, но в большинстве случаев, она была окружена утешительным для нее присутствием других. Не всегда это были одни и те же Зоря, так как их ритм сна и бодрствования зависел не от дня или ночи, а следовал ритму их заданий. В основном они обходились без сна, а спали лишь после утомительного для них поцелуя смерти. Некоторых Зоря Саммер не видела по два, три дня, затем они возвращались в комнату отдыха, снимали маски и человеческую одежду, и спали так крепко, что даже не было слышно их дыхания.

Саммер узнала, что они не нуждались в питании. Как голод, так и холод были просто иллюзией, которой она охотно следовала, веря в то, что стала человеком. Но никто не мог объяснить температуру, от которой горело все ее тело. Бельен налила ей какой-то напиток, по вкусу напоминавший пепел вперемешку со старым вином, но, тем не менее, укрепивший ее силы. Рана на спине начала заживать, но осталась боль от потери, вспыхивающая каждый раз, когда та или иная Зоря на мгновение испарялась и появлялась вновь.

— У нас всегда так пугающе тихо? — пробормотала Саммер, проснувшись как-то после сна о бабочках и мухах-однодневках. В абсолютной тишине ее голос звучал неестественно громко.

— Пугающе тихо? — удивленно спросила Бельен. — Просто у нас не так невыносимо громко и хаотично как у людей.

Саммер закрыла глаза и снова опустилась на камень. По крайней мере, в одном Анжей не соврал: Зоря не знали что такое музыка. Не знали песен, цветов, развлечений. Все было скучно и прозаично, все говорили приглушенным голосами и двигались бесшумно. И лишь когда они рассказывали друг другу о забранных ими человеческих жизнях, слова лились бесконечным, бормочущим потоком. Но даже в эти моменты Саммер не слышала в них ни тоски, ни страсти, в крайнем случае, удивление.

«Раньше это было все, чего я хотела», — думала она. — «Раньше этого хватало».

Парадоксально, но как бы счастлива она ни была находиться дома, ей не хватало всех этих кабаков, бурных ссор, громкого смеха и даже опасностей. И еще этот поцелуй Кровавого Мужчины, тайна, которую она тщательно скрывала даже от Бельен.

— Споешь мне что-нибудь? — попросила она Бельен, когда на нее снова навалилась эта безрассудная тоска.

Но Бельен решительно покачала головой.

— Песни стоили тебе плаща и бессмертности. Хоть твои раны не так сильно болят и заживают быстрее, чем у людей, но крылатый плащ больше не защищает тебя. Если тебе в сердце попадет пуля, ты умрешь как человек. И все это ради какой-то человеческой музыки!

— В этом виноваты не песни, Бельен. Мы можем петь, не подвергая наши жизни опасности. Испытывая радость, мы не причиняем никому вреда, поверь мне!

Ее подруга огляделась вокруг, чтобы посмотреть, нет ли других Зоря, и вздохнула. Затем наклонилась к ней и едва слышно сказала:

— Ты и правда совсем не изменилась. Тогда ты запоминала каждую песню, которую напевали умирающие. В основном это были грустные песни, но тебя они завораживали. Тайком ты нашептывала их мне.

Саммер улыбнулась.

— Да, я помню.

— Тебя очень интересовали люди.

— Тебя ведь тоже, Бельен! Это же ты прокралась на праздник к этой королеве и потом пыталась показать мне, что такое танец.