Пепельный восход (СИ)

— За командиром городской охраны? Насколько мне известно, он со всеми родными покинул планету уже очень давно. В первые дни он яростно командовал оставшимися верными Кайнару бойцами, а когда их поражение стало очевидным, твой отец вернулся домой. Спустя еще неделю и Виера, и Тариси под давлением общественности дали сутки для эвакуации гражданских. Этим занимался протектор Алитересы. Он занял нейтральную позицию в войне, заявив, что в итоге поддержит победителя, а пока займется более важными делами. Такими, как гуманитарная помощь, обеспечение жизни беженцев и прочее. Так что все эвакуационные лагеря теперь находятся на его территориях, и они считаются мирной зоной. Полагаю, твоя семья в одном из них. Наверняка в самом первом. На планете Сиэа.

— Это замечательно! Значит, они спаслись! Отлично. Тала, мы можем туда полететь?

— Полететь? Не думаю, что это хорошая идея. В месте скопления людей меня могут узнать, и я не знаю, как ко мне отнесутся. Я понимаю. Ты хочешь их увидеть, но это слишком опасно. Нужно немного подождать.

— Я не могу ждать! Времени не так много.

— Почему? — подозрительно спросил Дарот. — Они ведь в мирной зоне. Им там ничего не угрожает.

— Потому что… Потому что… Отец не хотел, чтобы я рассказывал.

— Колись, мелкий. Здесь все свои, — Лурм довольно сильно толкнул паренька в плечо.

— Ну ладно. Если это нужно, чтоб полететь… Тала, ты помнишь тот день, когда мы ужинали у меня дома?

— Во всех красках. Особенно свою вечернюю прогулку.

— Да. Такое не забывается… Я знаю, вы все вините меня в том, что я отпустил тебя одну. Не уследил.

— Не виню.

— Не надо. Утешение мне ни к чему. Это правда. Я сплоховал. И ты пострадала…

— По своей глупости, а не по твоей вине.

— Ладно… Отец позвал меня тогда. Я не мог отказать. Ноги дрожали. Я боялся его до жути. Мы вошли в кабинет, и он тяжело упал в свое кресло. А потом он сказал, что болен… — Астир тяжело вздохнул. — У меня был двоюродный брат, Гиилар. Когда он уехал из Манарифа, то ему было в два раза больше циклов, чем мне. Мы были довольно близки. Он учил меня рисовать. Показывал стихи, что писал своей девушке. Рассказы всякие читал. Так что, когда он уехал, не попрощавшись, я очень обиделся.

Дарот сидел молча, смотря себе под ноги, и вздыхал так же тяжело, как и Астир.

— Ты слышала о проверке верности? Закон такой? — продолжил юный гвардеец.

— Варварская норма. Если совершается преступление против Империи, то считается, что близкие родственники могли знать о планируемом. Обычных живущих просто затаскают по допросам. Но если вдруг родственник преступника находится на высокой государственной должности, то ему придется пройти проверку верности: покарать преступника собственными руками, тем самым продемонстрировав и доказав свою верность Кайнару. Твой двоюродный брат не уехал, верно?

— Наверняка ты помнишь и про теракт во Втором Кольце, на площади театров. Там погибли тридцать семь подданых Империи. Я не знаю, как Гиилар был к этому причастен, но отец не сомневался в его вине. Он казнил его. Исполнил приговор и сохранил честь семьи. Похоже, после этого он меня и возненавидел. За то, что я общался с Гииларом. Я стал террористом в его глазах…

— Не смей так говорить! — необычно резко сказал Дарот. — Твой отец просто боялся. Ты упомянул, что вы с Гииларом были близки, но не все рассказал. Он был твоим кумиром. Образцом для подражания. Ты копировал его манеру говорить, его походку и старался любить все то, что любит он. Ты считал танцы девчачьей забавой, но вот Гиилар захотел научиться, и ты бежишь покупать себе балетные туфли. Опера вгоняла тебя в сон, но если Гиилар идет, то и ты с ним. Тебе было все равно, что он так просто ухлестывает за девчонками. Ты во всем хотел быть похожим на него. Вспомни, как твой младший брат тебя копирует и поймешь… Конечно, Талиф испугался, когда твой брат сделал бомбу и бросил ее в толпу. Казнить Гиилара было жестоким испытанием для твоего отца. Он боялся даже подумать, что ты когда-нибудь узнаешь о судьбе своего двоюродного брата и пойдешь по его стопам.

— Так ты все знал?

— Прости, Астир. Я поклялся твоему отцу не раскрывать эту тайну, если он сам ее не раскроет. Он поведал мне свою историю, когда просил взять тебя в гвардию. Он пытался быть суровым, но помнил, что такое война, и ни за что бы тебя не отправил туда.

— Я думал, это мама заставила отца оставить меня здесь.

— Полагаю, твои родители были единодушны в этом мнении. Астир, отцы не часто говорят в открытую своим детям, что любят их, особенно если это сыновья, но они выказывают свои чувства поступками, не афишируя этого.

— Трогательно, но никак не объясняет, зачем нам лететь на Сиэа, — бесцеремонно нарушил душевность момента Инсай.

Астиру не понравилось, что чужак лезет в его душу, но делать было нечего. Упрек тирана и впрямь обоснован.

— Он болен. Хаэл- Ирет, таяние души. Смерть Гиилара тяжело ему далась.

— Как и расставание с тобой, — добавил Дарот.