Перчатка

— Ну, ты молчи! Знай свое мсто… кивнулъ на него хозяинъ и продолжалъ: — Только изволите видть, тутъ какъ-то въ прошломъ году, по зим, Буркинъ и возьми подрядъ поставить во дворецъ пятьдесятъ дюжинъ блыхъ оффиціантскихъ перчатокъ. А у самаго товару всего дюжинъ съ десятокъ, значитъ скупать нужно. Подходитъ срокъ ставить, — сунулся туда-сюда, и надо же, чтобъ такой грхъ случился — оффиціантскихъ перчатокъ нигд нтъ. Весь Питеръ оббгалъ и нтъ. А надо вамъ сказать, что сосдъ Слаботловъ и врагъ евонный, за недлю передъ этимъ этихъ самыхъ перчатокъ сто дюжинъ на аукціон купилъ. И близокъ локоть да не укусишь! Какъ къ врагу идти?.. Да и сдеретъ… Думалъ, думалъ Бурковъ, хотлъ уже платить большую неустойку, но, наконецъ, смирился и пошелъ съ Слаботлову. Тотъ его принялъ звремъ. Есть-то, есть у меня, говоритъ, эти перчатки, только теб не годятся, — потому съ изъяномъ. Ничего, говоритъ, продай, какъ-нибудь, и съ изъяномъ спулимъ. Тотъ началъ ломаться: приходи, говоритъ, завтра, а я подумаю. Длать нечего, показалъ ему Буркинъ въ карман кулакъ, пришедши домой, чтобъ сердце сорвать, поколотилъ жену, переругалъ домашнихъ, а на утро, все-таки отправился къ Слаботлову. Тотъ встрчаетъ его съ улыбкой, бороду поглаживаетъ и говоритъ: ладно, если уже теб и съ изъяномъ ничего, такъ бери. А Буркинъ ему въ отвтъ: знаемъ мы этотъ изъянъ-то! Толкуй тутъ!.. Не вритъ, значитъ, думаетъ, что тотъ на зло не хочетъ ему товару дать. Нy, а какъ цна? Слаботловъ сказалъ, и такую цну несообразную заломилъ, что у Буркина даже поджилки затряслись. Начали, однако, торговаться и покончили. Присылай, говоритъ, завтра молодцевъ за товаромъ и деньги на бочку. Башъ на башъ смняемся; ты товаръ въ полу, а я деньги, потому нтъ теб отъ меня доврія. Сказано, сдлано. Буркинъ получилъ товаръ и сейчасъ его въ казенное мсто на пріемъ. Стали при пріем разсматривать, глядь — сорокъ дюжинъ перчатокъ и вс съ лвой руки. Забраковали. А это значитъ, что Слаботловъ-то сорокъ дюжинъ съ правой у себя оставилъ, а съ лвой Буркину отдалъ. На зло, значитъ… Буркинъ, какъ тогда разъярившись, прибгаетъ съ нему въ лавку и ну, ругаться. Ругается, что ни-на-есть хуже, а Слаботловъ улыбается, бороду поглаживаетъ и говоритъ: дубина! вдь самъ покупалъ. Ну, не говорилъ-ли я теб, что товаръ съ изъяномъ? Тотъ все ругается. А Слаботловъ ему: удержи языкъ твой отъ зла и сотвори благо. Дло поправимое. У меня такое-же количество перчатокъ и съ правой руки найдется, только цна будетъ двойная, потому, самъ учти, правая рука въ двое важне лвой! Правой рукой ты и крестъ творишь, и щи хлбаешь, и деньгу берешь. Чуть Кондратій Иванычъ не хватилъ Буркина отъ этихъ словъ, однако, стерплъ онъ, пересталъ ругаться и началъ торговаться. Слаботловъ, какъ былъ, какъ уперся на своей цн, такъ и стоитъ, ни копйки не спускаетъ. Что-жъ вы думаете, вдь далъ-же Буркинъ что съ него требовали! Ей Богу! Потому ничего не подлаешь — подрядъ. А вы сами знаете, что казенный подрядъ значитъ. Вотъ съ тхъ-то поръ его и дразнятъ перчаткой, а онъ какъ зврь лютый бросается. Вдь нашимъ рыночникамъ только попадись на зубокъ, такъ бда! Проходу не дадутъ. Еще чайку стакашекъ не прикажете-ли?

Я отказался, поблагодарилъ хозяина за разсказъ и ушелъ домой, думая: «Азія, совсмъ Азія!..»

1874