Перчатка Соломона

– Да я, собственно… – Кевин откровенно замялся, не слишком хорошо представляя себе, как реагировать на эти слова. С одной стороны, если девушка является сестрой пострадавшего Галейна, она имеет право знать о случившемся с ее братом, но с другой… этот самый брат о своей сестре даже не упоминал, вероятно, не желая сообщать ей подробности своего состояния. Так имеет ли право сам фельдшер без согласования с больным извещать его родственников о его состоянии? Тем более, что это самое состояние уже уверенно налаживается и не сегодня-завтра Пол Галейн будет переведен из палаты реанимации в обычную. Момент этот сам Кевин, при помощи не особенно довольного таким раскладом Гилберта, изо всех сил старался оттянуть, справедливо полагая, что там, где находится сейчас, мужчина в большей безопасности, однако, «час Х» неумолимо и закономерно приближался. В конечном итоге, выздоравливал Пол с почти невероятной скоростью и держать его в реанимации до полного исцеления было просто невозможно, – палата, занятая им, была нужна и для других пациентов.

– Мы с ним всего лишь беседовали однажды, – наконец нашелся молодой человек, избегая уточнений, где, собственно, состоялась эта беседа, – Так что знакомство наше весьма поверхностное, шапочное… Но о сестре он не упоминал, – фельдшер обезоруживающе улыбнулся, вновь добавляя в улыбку некоторую толику вины. О сестре-то больной и в самом деле не упоминал, но почему-то сомнений в родстве этой девушки с ним у Кевина не возникало. Зато появилась твердая уверенность, что извещать Энни о своем состоянии, пугать ее им Пол не хотел. И, хотя Кевин и не был уверен, что, потакая желаниям пострадавшего, пусть и не высказанным вслух, но все же очевидным, он поступает правильно, другая часть его сознания уверенно напоминала о святости желаний умирающего, которая не может быть отменена, если умирающий передумал отправляться на тот свет.

Между тем, Энни, не подозревающая о мыслях собеседника и, по-видимому, вполне удовлетворенная его ответом, слабо улыбнулась в ответ.

– Пол не родной мне брат, – негромко и даже как будто виновато произнесла она, опуская взгляд и рассматривая скатерть, покрывающую столешницу, – Сводный. К тому же, узнали мы о существовании друг друга уже в довольно взрослом возрасте… – девушка подняла глаза и на лицо ее неожиданно легла тень ностальгических воспоминаний, – На самом деле, это было даже забавно. Как-то так получилось, что для меня никогда не было секретом наличие у папы другой семьи и, когда его не стало, я решила отыскать тех родственников. Мама эту затею не слишком одобрила, однако, видя мое стремление, все-таки сдалась и рассказала все, что ей было известно. Но начать поиски я так и не успела. Ложилась спать с мыслью о том, что начну их прямо с утра, а проснулась от звонка в дверь. На пороге стоял неизвестный мне молодой человек, который, не ходя вокруг да около, осведомился не я ли Энни Галейн (отец, хоть и не был женат на маме, но меня признал официально и фамилию мне свою дал). Когда же я подтвердила, он заявил, что я – его сестра. Я, если честно, сначала растерялась, не знала, ни как вести себя, ни чего вообще ждать от него, даже немного опасалась – Пол старше меня и, если бы у него ко мне были какие-то претензии… Но он был очень приветлив и вежлив, а как выяснили все окончательно и удостоверились в нашем родстве, сказал, что всегда мечтал о младшей сестренке. Ну, а я всегда мечтала о старшем брате, – девушка улыбнулась, – Наверное, наши с ним желания вошли в какой-то резонанс и поэтому сбылись. Вот как бывает.

Кевин невольно улыбнулся в ответ. История Энни и в самом деле была довольно удивительной, но зато очень ясно подтверждала его предположения касательно желаний ее брата – если уж Пол мечтал о младшей сестренке, то, обретя ее, скорее всего, стремится защитить, оградить от любых проблем и неприятностей и, уж конечно, не хотел бы беспокоить известием о собственном тяжелом состоянии. Непонятно только, каким образом он попал в квартиру Рэдзеро незаметно для сестры, чья квартира находится совсем рядом…

Молодой человек вздохнул и решительно, хотя и несколько неожиданно для себя самого, понялся на ноги.

– Да, и в самом деле удивительная история, почти сказочная. Вы извините меня, Энни, но, боюсь, я должен идти. Мне очень приятно и интересно было пообщаться с вами, но было бы неплохо сегодня еще и показаться на работе… – улыбка фельдшера стала несколько смущенной. Слова его, в целом, не были ложью – на работу, а если быть точнее, в палату к Полу Галейну он и в самом деле хотел бы сегодня попасть, как минимум для того, чтобы убедиться, что последний до сих пор жив, но, не сообщая девушке всей правды, он, тем не менее, ощущал себя обманщиком, что его некоторым образом смущало. Хотя, конечно, эту ложь, вернее, недосказанность, вполне можно было оправдать, как тем, что она пойдет девушке только на благо, так и тем, что тайна, скрываемая им, принадлежит не ему.