Перчинка (не полностью)

- На все воля божья, - со вздохом сказал он. - Раньше, правда, был такой грех. А вот как война началась, так уж совсем не то.

- Да, как война началась - не то!.. - сокрушенно покачав головой, повторил Перчинка, исподтишка лукаво взглянув на толстяка.

- А ты не передразнивай! - краснея от злости, крикнул тот. - Не то я тебе таких оплеух надаю!

- Так о какой работе вы говорили, хозяин? - невозмутимо осведомился Перчинка самым вежливым тоном.

Однако толстяк еще не успокоился и сидел красный как рак.

- Не хватало еще, чтобы каждый щенок насмехался над самим доном Дженнаро с Рынка! - сердито пищал он. - Люди поважнее тебя, взрослые, и то не смеют...

- Что я должен делать, хозяин? - снова спросил Перчинка.

Смиренный тон мальчика смягчил наконец гнев дона Дженнаро. Снова безуспешно попытавшись наклониться к мальчику, он уже совсем другим тоном сказал:

- Видишь ли, это тонкая штука. Сумел бы ты разносить пакеты по адресам?

- А что за пакеты? - поинтересовался мальчик.

- Это не твоего ума дело, - ответил толстяк. - Пакеты, и всё тут.

- А если меня сцапают? - спросил Перчинка.

- Да что они тебе могут сделать? - возразил дон Дженнаро. - Ты кто? Мальчишка! Что с тебя взять? Ну скажешь, что нашел, и делу конец.

- А тяжелые они, эти пакеты?

- Да какие там тяжелые! Пушинка! Масло, немного спагетти, кофе... успокоил его мужчина.

- А сколько вы мне за это платить будете? - спросил Перчинка.

Дон Дженнаро бросил на мальчика быстрый взгляд и пробормотал:

- Ладно, там видно будет... Посмотрим, как ты себя будешь вести. Я ведь тебя не знаю. Кто ты, откуда?.. Кто мне поручится, что ты не стянешь чего-нибудь?

- Вы - дон Дженнаро с Рынка, а я - Перчинка, - с достоинством возразил мальчик. - Как же я могу у вас украсть?

- Как, как тебя зовут? - удивленно переспросил толстяк. - Перчинка? А другого имени у тебя нет? Ну ладно, дело твое. Только так и знай: если что украдешь, я тебя из-под земли достану, уж это будь покоен. Я-то с этого кресла не двинусь, но у меня есть люди, которые двигаются лучше меня... Понял?

Еще бы, Перчинка слишком хорошо знал преступный мир Неаполя, чтобы не понять все значение слов дона Дженнаро.

- Я живу под монастырем капуцинов, - сказал он просто.

Дон Дженнаро сразу понял, в чем дело.

- Ага! - удовлетворенно заметил он. - Значит, ты действительно сирота. Так, так. Ну что ж, этак, пожалуй, даже лучше. Ну как, решил?

- Как вы... - коротко ответил Перчинка.

Он уже покончил с макаронами и теперь стоял перед доном Дженнаро, сладко потягиваясь всем своим худеньким телом.

- Приходи завтра утром, - буркнул толстяк. Перчинка повернулся и побежал домой. Глядя ему вслед, дон Дженнаро удивленно покачал головой. Такой маленький, совсем еще мальчонка, а вот поди ж ты! Обделывает дела не хуже взрослого.

- Хм, Перчинка! - бормотал себе под нос дон Дженнаро с Рынка. - Из него выйдет толк, это уж как пить дать! У таких есть жилка... они своего не упустят! Не то что этот растяпа, мой сын!

Между тем Перчинка не спеша брел по залитым солнцем улицам города, на которых снова царило необычное оживление. Нет, это не было буйное ликование, охватившее всех вчера вечером, когда пришло сообщение о перемирии. Вчера все были словно опьянены радостью, сегодня же казалось, будто весь Неаполь поднялся на ноги и, не жалея сил, начал трудиться, чтобы наладить свою обычную жизнь. Нет, никакие бомбы не смогли убить живую, деятельную душу города.

Гигант, распростершийся у ног Везувия от Сан Джованни до Мерджеллина, залечивал раны и готовился наверстать потерянное время.

Прежде всего нужно было позаботиться о пропитании. И вот тут-то на первый план вылезли и дон Дженнаро со всей его контрабандой, и бродячие торговцы, появившиеся в невиданном количестве и наводнившие все площади, и, наконец, просто какие-то люди, которые только тем и занимались, что продавали, меняли и доставали. Улицы заполнились людьми. Они бегали, толкались, кричали, продавали, покупали. И все это в тени еще свежих развалин, под мрачными взглядами немецких солдат, которые как будто совсем и не думали убираться восвояси.

Время от времени раздавался чей-нибудь возбужденный крик:

- Германия капитулировала!

Тогда десятки голодных глаз обращались к военным складам и казармам, где расположились немцы. Чего-чего в них только не было: и продукты, и одежда, и даже танки, застывшие на изрытых окопами окраинах города.

На улицах все чаще можно было встретить итальянских солдат. С одним из них Перчинка столкнулся у самых дверей монастыря. Солдат сидел на камне, старательно отдирая с воротника звездочки. Это был молодой парень, приземистый и чернявый. Заметив остановившегося рядом мальчика, он покраснел.

- Говорят, немцы всех нас собираются того... упечь куда-то... - словно оправдываясь, заговорил солдат. - А мне это ни к чему, я домой хочу.

Перчинка сочувственно кивнул.

- Постой, - вдруг сказал он, - а разве война не кончилась?

- Кончилась-то кончилась, - откликнулся солдат. - Для нас. А немец воюет.

- Значит, немцы всё еще за войну? - удивленно спросил мальчик.