Перчинка (не полностью)

- Немцы-то? - поднял голову солдат. - Немцы, брат, психи, по ним смирительная рубашка плачет. А я домой подамся, мне рисковать ни к чему, повторил он и, подозрительно оглядевшись по сторонам, сунул в карман споротые с гимнастерки звездочки.

- Ну и куда ты теперь? - спросил, помолчав, Перчинка.

Ему очень понравились споротые солдатом звездочки, и он твердо решил про себя попросить их у него, тем более, что солдату они теперь совсем не нужны.

- Я-то? - переспросил тот. - В Калабрию. Там наша деревня, и семья у меня там. Стосковался по своим - сил нет, два месяца никакой весточки от них не имею.

- Как же ты доберешься до этой своей Калабрии? - поинтересовался Перчинка.

- А пешком, - охотно ответил парень, тяжело опускаясь на камень, лежавший на самом солнцепеке, и продолжая озираться, словно опасаясь, что вот-вот появится кто-то, с кем ему очень не хотелось бы встречаться.

- Устал? - спросил мальчик, заметивший, с каким наслаждением солдат вытянул ноги.

- От самого Кампобассо топаю. И все пешком, - ответил тот.

- Знаешь что, - уже совсем другим тоном сказал Перчинка, - если хочешь поспать, можешь зайти ко мне.

Солдат недоверчиво посмотрел на мальчика.

- Куда к тебе? - после некоторого колебания спросил он.

- А вот сюда, - ответил Перчинка, топнув ногой, - под землю. Будь спокоен; - добавил он, - если тебя даже искать вздумают, то уж там-то никогда не найдут.

Подумав немного, парень молча двинулся за Перчинкой, и через минуту оба уже шли под тихими сводами подземелья.

- Вон там - солома, - проговорил Перчинка, указывая на то место, где недавно спал Марио, - если хочешь, устраивайся и спи.

Солдат с наслаждением стянул тяжелые ботинки.

- Однако тут свежо! - пробормотал он.

- Послушай, - робко начал Перчинка, - если тебе не жалко...

- Заплатить? - поднял голову солдат. - Не могу, друг. Веришь, ни единой лиры. Оставалось две, и те на еду потратил.

- Нет... - возразил Перчинка. - Если тебе не жалко, подари мне звездочки.

Солдат рассмеялся:

- Да на что они тебе?

- Так... - тихо пробормотал мальчик. - Они мне нравятся.

Солдат полез в карман, достал звездочки и, протягивая их Перчинке, серьезно сказал:

- На, держи. Только о том, что это я их тебе дал, - ни гугу. Понял? Я ведь их просто так, на всякий случай снял. А если об этом пронюхают, меня по головке не: погладят!

Но Перчинка уже не слушал. Проверив карманы своих стареньких штанов, которые он сам много раз штопал и зашивал, мальчик бережно опустил две серебристые звездочки в один из них, оказавшийся без дыр, и, махнув на прощание солдату, убежал наверх. Последний сразу же повалился на солому и уснул мертвым сном.

Выйдя из монастыря, Перчинка направился на площадь, где обосновался торговец арбузами, у которого работали Винченцо и Чиро. Пока Чиро кричал, зазывая покупателей - что выходило у него даже лучше, чем у самого торговца, - Винченцо потихоньку от хозяина опустил в руки Перчинки, который прошел сзади, хороший ломоть спелого арбуза.

Глава VIII

РУЖЬЯ ПРОФЕССОРА

Прошло несколько дней, насквозь пронизанных ярким сентябрьским солнцем и ликованием по случаю окончания войны. И вдруг все померкло. Солнце спряталось за густую пелену туч, война, с которой, казалось, было уже покончено, снова тяжким бременем легла на израненный город. Даже Перчинка заметил эту перемену. Бегая с поручениями дона Дженнаро и разнося пакеты с маслом или хлебом, добытым контрабандой, он с каждым днем все яснее видел, что город снова меняет свой облик.

Неаполитанцы и оглянуться не успели, как немцы уже захватили все жизненно важные для города пункты. Они беспрепятственно проникали во все важнейшие экономические и стратегические центры Неаполя и спокойно там обосновывались. Теперь, например, частенько можно было увидеть церковь, вход в которую охранялся танком. И такая необычная охрана выставлялась вовсе не потому, что немецкие солдаты собирались слушать там мессу. Нет! Это просто-напросто означало, что в подвалах церкви немцы разместили свой склад боеприпасов. Все городские казармы одна за другой переходили в руки немцев, а итальянских солдат, занимавших эти казармы, переводили в другое место.

Как-то, проходя с большим свертком в руках по площади Викария, Перчинка заметил на углу большую толпу. Мальчик подошел поближе и увидел, что люди молча толпятся вокруг небольшой группы итальянских офицеров и солдат, которые молча, с бледными лицами стоят перед двумя немцами. Немцы были в стальных шлемах, надвинутых на глаза, с автоматами наперевес, готовые, как сразу было видно, в любую минуту открыть огонь.