Перебеги меня. Современная проза

На границе участка я остановился. Впереди стреляли. Один точно был карабин, второй звук был похож на винтовку, а вот третий я никак не мог разобрать – какой-то приглушённо-короткий, прежде я такой не слышал. Винтовка – это Сергеевич. У Мелеха – двустволка, её не было слышно. У Григорьевича – и карабин и ружьё, но это не он.

Тихо, Полкан, – на четвереньках я вполз на возвышенность, достал бинокль. Меньше всего мне хотелось словить сейчас пулю – Дашка меня тогда убьёт!

В глаза сразу бросился мёртвый лось, лежащий в подлеске. Понятно. Он вышел из леса, и его сразу же застрелили. Вероятно, использовали манок. Но вот откуда?

Протяжно впереди слева "тявкнула" винтовка. Там Сергеевич. Значит, браконьер или браконьеры ровно впереди. Я лёг глубже в траву и вжался в бинокль.

Ухнул карабин – я присмотрелся. Один есть. В овражке, почти скрытый упавшим деревом. И уйти он не мог – Сергеевич его "снимет" сразу. Точно не наш. Я мог бы остановить его уже сейчас, но меня стопорила мысль  о том, кто тут еще стрелял?

С полуглухим шумом. Не понравились мне сразу эти выстрелы – незнакомое оружие опасно вдвойне. И неясно, откуда. Поэтому я продолжал лежать. Полкан лежал рядом, высунув язык.

Кто-то из наших тоже уже должен был подойти. Думаю, они тоже лежали где-то в периметре, пытаясь разобраться.

Снова жахнула винтовка. Сергеевич явно притягивал внимание к себе. Карабин молчал. Зато справа от него тупым тявканьем затянулось: "тяв-тяв-тяв-тяв". Я присмотрелся, едва различая сквозь траву серо-зелёный камуфляж, вытянутую руку с пистолетом. Вот тебе и охотники… с наганами по лесу рыщут…

Медленно снял карабин, приложил к щёке. Ждал выстрела Сергеевича, чтобы сделать дубль – он должен был знать, что мы рядом.

Прозвенел выстрел, я сразу же сдублировал. Рука с пистолетом упала. Справа эхом отразился ещё один выстрел. Браконьер из овражка встал, подняв вверх руки. Лицо у него было бледное и испуганное.

– Полкан! – собака понеслась вперёд, я тоже поднялся. Справа подходили Дима Мелех и Иван Григорьевич, слева, я знал, сейчас подойдёт дядя Стёпа.

– Руки! – Дима завёл руки браконьера назад и связал. Перед ними сидел Полкан и злобно "щерил" клыки. Иван Григорьевич поднял и осмотрел карабин, – Хорошая машинка, – хмыкнул он.

Я отошёл к тому, что с пистолетом. Браконьер лежал и выл, качая на весу простреленную руку. Рядом встал Николай Сергеевич.

– Ты сдублировал?

– Да, я.

– Дед научил?

– Дед.

– Вот уроды! Кучу бумаг теперь будем рисовать. Трое за один год – это слишком. Он презрительно откинул пистолет ногой в сторону.

– Вставая давай!  Садись… Руку покажи… Ладно навылет… достал аптечку,  обернулся ко мне, –  Я как есть напишу. Реально вот он меня держал – ни влево ни вправо двинуться. Надо было попозже тебе стрелять. Теперь возись с ним…

– Позже я бы его потерял. Камуфляж, только руку и видел с пистолетом.

– Понятно. Пошли тогда. Дима, зарисуй здесь всё.

– Сделаем, – Мелех достал планшет.

***

Даша и бабушка вышли на крыльцо, едва мы с Полканом и Аннушкой заехали во двор.

– Что случилось? – спросили они одновременно.

– Мы видели красную ракету, – пояснила Даша.

– Браконьеры, – коротко ответил я, – Лося убили. Я умоюсь, поем, и мне в село еще сейчас ехать.

– Надолго?

– Не знаю. Там наших человек пять. Участковому всё сдадим. И завтра, наверное, из города приедут следователи.

***

Участковый явно был "не в духе", и я его понимал:

– Хоть армию вызывай для оцепления вашего заповедника, – ревел он, – То перестрелки у вас там, то вообще… – он с осуждением посмотрел на нас.

– Протокол мы составили, туша лося – по факту, – пожал плечами дядя Семён.

– Да знаю всё! – участковый сел, бросив фуражку на стол. – Теперь мне зайцем прыгать по вашим оврагам. Этих ещё куда девать… ну, один в пункте побудет. Нехило вы ему руку… а за вторым завтра приедут. Прямо война какая-то у вас там. Распишитесь за конфискованное оружие, – взял пакет с пистолетом, посмотрел его на свет… да уж, пошли нынче "охотнички"…

***

Втроём мы понуро стояли перед участковым, дядя Семён сидел и заполнял бумаги, когда дверь открылась и вошёл дед с рукой на перевязи.

– Деда! – бросился я к нему.

– Сашка! – обнял он меня здоровой рукой.

Все стали полукольцом, Димка Мелех ткнулся головой деду в грудь: "Дядя Саша…"

– Наконец-то, Михалыч! – участковый встал, обежал стол и тоже обнял деда.

– Здравствуй, Виктор, здравствуй… – дед заулыбался, было видно, что он рад вернуться, хотя вид имел исхудавший, а его смуглое лицо словно еще больше почернело.

– Выписали тебя? – участковый аккуратно потряс деда за левую руку, – Мы думали, еще неделю будешь валяться…

– Относительно, – усмехнулся дед, – Правда, пока не в строй, -

он пожал одним плечом.

Дядя Семен тоже встал. Они с дедом обнялись без слов – как очень давние друзья.

– Твои тут войну устроили… – осуждающе глядя глядя на деда, добавил участковый, вздохнул и отвёл взгляд… Дуэли, перестрелки, погони.

– Наслышан, – дед подтянул меня к себе… – Мне очень жаль, Сашка. Очень. Жаль… Прости…

И вот только теперь я заплакал…