Перебежчик

Тем не менее, Адам не был трусом. Он просто верил, что война — это несчастье, порожденное глупостью и гордостью, поэтому он лишь исполнял свои обязанности, скрывая истинные чувства, и жаждал мира, хотя как долго он сможет выносить свое притворство и двуличие, он не знал.

— Будем надеяться, что ничью голову сегодня не разобьют, — сказал он дяде. — Слишком прекрасен этот день для убийств, — Адам обернулся, когда повар одиннадцатой роты снял котелок с огня.

— Это обед?

В полдень на обед был куш[6]: тушеная говядина, свиной жир и кукурузный хлеб в сопровождении пюре из отварного картофеля и яблок.

В округе Лауден, где фермы были богаты урожаем, а солдат Конфедерации не так уж много, еда была в изобилии. В Кентервиле и Манассасе, по словам Адама, с припасами дела обстояли намного хуже.

— У них даже кофе закончился в прошлом месяце! Я думал, будет мятеж.

Потом он с напускным весельем выслушал рассказ Роберта Декера и Амоса Танни о замечательном набеге Старбака за кофе.

Они перешли реку ночью и отшагали пять миль через леса и поля, чтобы ограбить маркитантские склады на краю лагеря северян.

Восемь человек пошли вместе со Старбаком, и все восемь вернулись назад, единственным заметившим их северянином оказался сам маркитант, торговец, зарабатывающий себе на жизнь, продавая солдатские предметы роскоши. Маркитант, спавший среди своих товаров, поднял тревогу и выхватил револьвер.

— Бедняга, — сказал Адам.

— Бедняга? — Старбак был против проявления его другом жалости. — Да он пытался пристрелить нас!

— И что же ты сделал?

— Перерезал ему глотку, — ответил Старбак. — Видишь ли, не хотелось всполошить весь лагерь выстрелом.

Адама передернуло.

— Ты убил человека из-за каких-то кофейных зерен?

— Плюс немного виски и сушенных персиков, — с воодушевлением добавил Роберт Декер. — Тамошние газеты посчитали, что это были сочувствующие отступникам. Партизаны, вот как они нас назвали. Партизаны! Нас!

— А на следующий день мы продали десять фунтов кофе дозорным янки на другой стороне реки! — гордо добавил Амос Танни. Адам слегка улыбнулся, а затем отказался от предложенной ему кружки кофе, заявив, что предпочитает обычную воду.

Он сидел на земле и слегка морщился, когда переносил вес на свою раненную ногу. У него было такое же, как и у отца широкое лицо, небольшая квадратно подстриженная бородка и голубые глаза.

Это было лицо, как всегда думал Старбак, неподдельной честности, хотя казалось, что в эти дни Адам потерял свое прежнее чувство юмора, сменив его постоянной тревогу обо всех мировых проблемах. После трапезы двое друзей прошлись по краю луга на восток.

Сделанные из дерева и травы землянки Легиона все еще стояли на своих местах, выглядя, как покрытые дерном свинарники. Старбак, притворявшийся, что слушает рассказы своего друга о штабной жизни, на самом деле думал о том, как же ему нравилось жить в этих землянках.

Когда он ложился спать, то чувствовал себя как зверь в логове — надежно. Его старая спальня в Бостоне со стеновыми панелями из дуба и широкими сосновыми досками пола, газовыми покрывалами и внушительными книжными полками казалась теперь мечтой, чем-то из другой жизни.

— Удивительно, но мне нравится находиться в стесненных обстоятельствах, — вслух произнес он.

— Ты слушал, что я тебе говорил? — спросил Адам.

— Извини, замечтался.

— Я говорил о Макклелане, — сказал Адам.

— Все сходятся во мнении, что он гений. Даже Джонстон говорит, что он действительно был самым умным парнем во всей прежней армии штатов. — Адам говорил с воодушевлением, словно Макклелан был командующим армией южан, а не лидером Потомакской армии северян.

Адам глянул направо, потревоженный неожиданным крещендо в звуке ружейной пальбы, доносившейся из леса над рекой.

Последний час стрельба была беспорядочной, но теперь усилилась до непрерывного треска, похожего на звук горящей сухой древесины. Бешеная стрельба продолжалась приблизительно полминуты, а затем снова притихла до спокойного и монотонного рокота.

— Скоро они должны будут переправиться обратно в Мэриленд! — гневно сказал Адам, словно его задевало за живое упорство янки в стремлении закрепиться на этом берегу реки.

— Так расскажи мне поподробней про Макклелана, — попросил Старбак.

— Его ждет блестящее будущее, — оживленно ответил Адам.

— Видишь ли, такое случается на войне. Старики начинают сражения, а затем их сменяет молодежь с новыми идеями. Говорят, Макклелан — новый Наполеон, Нат, помешанный на порядке и дисциплине.

Адам остановился, очевидно забеспокоившись, что, может быть, слишком уж увлеченно рассказывал о новом генерале противника.

— Ты действительно перерезал человеку глотку из-за кофе? — неуклюже спросил он.

— Это было не совсем хладнокровным убийством, как его описал Декер, — ответил Старбак.

— Я пытался заставить его умолкнуть, не причинив вреда. Я не хотел его убивать.

На самом деле в тот момент он был до смерти перепуган, дрожал и запаниковал, но он знал, что безопасность его людей зависела от молчания маркитанта. Адам скорчил гримасу.

— Не могу себе представить, как можно убить человека ножом.