Перебежчик

- Кто это они?

- Предводитель этой группы - человек по имени Торн. Приехал из Вашингтона, - Лассан сделал паузу, похлопав коня по шее.

- Утверждает, что у него есть доказательства, что вас перебросили через линию фронта, чтобы ввести в заблуждение янки. Более того, вас послали выявить личность лучшего разведчика северян в Ричмонде.

Лассан извлек из кармана компас и дождался, пока игла примет нужное направление, прежде чем указать на северо-запад.

- Нам туда, - он повернул лошадь и пустил ее шагом между деревьев.

- И всё дело сводится к тому, друг мой, что они хотят примерить вам пеньковый галстук. Я оказался вовлечен в это, потому что энергичный Торн пришел к Макклелану, требуя кавалерию. Я нечаянно подслушал, и вот я здесь. К вашим услугам, мсье, - Лассан лихо ухмыльнулся Старбаку.

- Почему? - неучтиво осведомился Старбак.

- Почему бы и нет? - весело отозвался Лассан и замолчал, пока его лошадь спускалась по берегу ручья и взбиралась на противоположный. - Ладно, я скажу вам почему. Всё так, как я и раньше объяснял.

Мне нужно попасть и на сторону мятежников, только и всего, и желательно до того, как эта кампания завершится, а это означает, что я не могу провести много недель, совершив чуть ли не кругосветное путешествие чтобы добраться из Йорктауна до Ричмонда. Я предпочел просто перейти линию фронта, и посчитал, что вы будете делать то же самое, так что подумал, почему бы и нет?

Две головы лучше, чем одна, а когда мы достигнем другой стороны, вы за меня поручитесь, и вместо того, чтобы меня арестовывать и расстрелять как шпиона, они довольствуются вашим словом, что я в действительности Патрик Лассан, полковник стрелков императорской гвардии, - он ухмыльнулся Старбаку. - Теперь вам понятно?

- Патрик? - переспросил Старбак, его любопытство возбудило имя, которое совсем не казалось французским

- Мой отец был англичанином, а его лучших друг - ирландцем, отсюда и имя. Моя мать - француженка, и я взял ее фамилию, потому что она так и не нашла времени, чтобы выйти замуж за своего англичанина, и всё это, mon ami, превращает меня в незаконнорожденного полукровку, - Лассан говорил это с нескрываемым чувством привязанности к своим родителям, привязанности, которой позавидовал Старбак.

- Это также делает меня скучающим незаконнорожденным полукровкой, - продолжил Лассан.

- Янки - прекрасные, гостеприимные люди, но они склонны к тевтонской дисциплине. Хотят ограничить меня предписаниями и правилами. Хотят, чтобы я оставался на приличном расстоянии от схваток, как и подобает наблюдателю, а не участнику, но мне необходим запах боя, в противном случаю я не смогу сказать, как это война будет проиграна или выиграна.

- У нас тоже есть свои правила и предписания, - ответил Старбак.

- Ахаа! - Лассан обернулся в седле. - Так вы мятежник!?

На мгновение закоренелая привычка последних недель побудила Старбака это отрицать, но потом он пожал плечами.

- Да.

- Тем лучше для вас. Может, ваши правила и предписания столь же плохи, как и у янки, мне следует самому убедиться. Но это будет приключением, да? Прекрасным приключением. Поторопитесь! - он повел Старбака из леса через долину, использующуюся под парк артиллерии.

Впереди шла еще одна дорога, и вдоль обочины расположилась отдыхающая пехота янки. Лассан предложил, что если кто-нибудь попробует их задержать, он заявит, что является официальным наблюдателем, направляющимся к месту сражения, а Старбак - его ординарец.

- Но самое для нас сложное - это пересечь реку. Ваши преследователи останутся на дороге сзади, но есть шанс, что они телеграфировали на все мосты, предупредив часовых, чтобы вас не пропустили.

Старбак почувствовал, как в животе запульсировал страх. Если янки его схватят, то повесят, а если офицеры военной полиции южан обнаружат бумагу Пинкертона, они сделают то же самое.

- Вы рискуете, не так ли? - спросил он Лассана.

- Вовсе нет. Если они задержат нас, я буду отрицать знакомство с преступной стороной вашей души. Скажу, что вы меня провели и ввели в заблуждение, а потом раскурю сигару, пока вас будут вешать. Хотя не беспокойтесь, я помолюсь за упокой вашей души.

Мысль о его проклятой душе заставила Старбака вспомнить все растраченные попусту молитвы его брата.

- Вы виделись с моим братом? - спросил Старбак, пока они с полковником прокладывали путь к отдыхавшей пехоте между расставленными пушками.

- Он заявил, что вы невиновны. Полагаю, ваш брат не прирожденный солдат, - он выразился поделикатней. - Я провел большую часть сражения при Булл-Ран в обществе вашего брата. Он человек, которому нравится рамки правил и предписаний. Думаю, он не мерзавец. Армия не может обойтись без таких осмотрительных людей, но больше нуждается в мерзавцах.

- Джеймс - хороший адвокат, - заступился за брата Старбак.

- Почему все американцы так гордятся своими адвокатами?