Перебежчик

Лаская подбородок Ревика, видящий пожал плечами… плечами, которые сделались ещё более мускулистыми, чем Ревик помнил по тому времени в джунглях.

— …Как только я сделал это, — сказал Даледжем. — Как только я увидел, что она права, что те высшие части меня согласны с ней, я не мог сделать другой выбор.

— Не мог? — горько повторил Ревик.

— Нет, — Даледжем нахмурился. — А ты мог бы? Если бы ты любил меня?

Ревик нахмурился, стиснув зубы.

Прежде чем он успел придумать ответ, Даледжем поцеловал его, прислоняясь к его груди, языком и губами уговаривая его рот открыться. Ревик осознал, что целует его в ответ, отдаётся этому неосознанно, и вот уже он стискивал руками длинные волосы мужчины, терялся в его свете, притягивал Даледжема, чтобы сильнее открыть этот свет.

Когда Даледжем подчинился, Ревик издал непроизвольный стон.

Он снова поцеловал другого видящего, крепко обнимая его, хотя понимал, что может причинять ему боль.

Когда они оторвались друг от друга, они оба тяжело дышали.

Ладонь Даледжема опустилась на пах Ревика. Он посмотрел в лицо Ревика, те зелёные глаза остекленели, и он ахнул, когда Ревик вжался эрекцией в его ладонь.

Пальцы Ревика сжались, обхватывая лицо Даледжема ладонями.

— Объясни, — рыкнул Ревик, глядя на него. — Ты сказал, что тем утром хотел мне всё объяснить. Так объясни. Говори, бл*дь, Даледжем. Что это всё такое? Это видение «правильности» разрыва со мной?

Видящий закрыл глаза.

Затем, наклонившись ближе, Даледжем прижался лицом к лицу Ревика. После небольшой паузы старший видящий поцеловал его в шею. Он издал низкий звук, когда свет Ревика открылся, и посмотрел на него.

— Брат, ты понимаешь. Я знаю, что ты понимаешь. Поэтому ты так разозлился на меня той ночью. Именно так ты узнал… ещё до того, как я что-то тебе сказал. Поэтому мне не пришлось ничего тебе говорить. Ты понял в тот же момент, что и я… может, даже раньше.

— Я понял? — прорычал Ревик. — Что именно я понял, Даледжем?

— Я служу Мосту.

Ревик стиснул челюсти.

— И что? — он отпустил лицо Даледжема, резко откинувшись на спинку дивана. — Ты хочешь бл*дскую медаль? Свой комплект ангельских крылышек?

— Ты понимаешь, — сказал Даледжем, мягко прищёлкнув языком. — Я знаю, что ты понимаешь.

Ревик осознал, что его взгляд скользит вверх.

Он уставился на фигуру в белом вверху фрески и почувствовал, как его челюсти сжимаются.

— Значит, Кали сумела нас разлучить, — он повернулся, сердито посмотрев на другого видящего. — Ты это понимаешь, верно? Что их целью могло быть отлучение тебя от меня?

Даледжем покачал головой.

— Я так не думаю, брат. Она плакала, когда я сказал ей. Она плакала, когда я сказал о своих чувствах к тебе. Они оба казались удивлёнными, она и её муж.

— Тогда может, это была не она, — прорычал Ревик. — Я заметил, что Балидор и Вэш также не хотели видеть меня в Адипане, как только тебя забрали.

— Ревик… gaos. Нет, — Даледжем помассировал бедро Ревика, нахмурившись. Он покачал головой. — Нет. Ты знаешь, что это неправда. И ты сам так не думаешь. На самом деле нет.

— Тогда что правда? — прорычал Ревик.

До него дошло, что это, возможно, единственный настоящий вопрос из всего, что он спросил у другого мужчины. В его сердце зародилась боль, пока он пытался найти ответ на этот вопрос в своём свете.

— Каково моё предназначение, Даледжем? Какова моя правда? Что та высшая часть меня считает «правильным» для мира и всех в нём?

Даледжем посмотрел на него, и его зелёные глаза сделались печальными.

— Ты же знаешь, что я не могу сказать тебе это, брат. Но если ты останешься здесь, тебе всё станет ясно. Уверен, именно поэтому Вэш…

— Ты этого не знаешь, — Ревик сглотнул, уставившись в лицо другого мужчины. — Что я здесь делаю, Даледжем? Потому что всё ощущается так, будто меня отталкивают на обочину, чёрт возьми, прячут туда подальше… и это делает не только Кали. Или Вэш. Или Галейт.

Наблюдая за встревоженным выражением, проступившим на лице другого видящего, Ревик покачал головой и резко прищёлкнул языком.

— Ты и это не можешь мне сказать? А что-то ты можешь мне сказать, Даледжем?

— Прости, брат, — мягко ответил Даледжем. — Мне хотелось бы иметь такую возможность. Мне бы очень сильно этого хотелось… но я не могу. Правда не могу. Я могу лишь сказать, что ты здесь не забыт. У них есть для тебя работа, очень важная. Для этого ты нужен им здесь. По крайней мере, пока что.

Ревик постарался подумать над его словами.

Он чувствовал там правду.

Он также чувствовал Даледжема и понимал, что он говорит искренне.

Он силился услышать эту правду объективно, не теми своими частями, которые хотели наорать на Даледжема, или среагировать излишне остро, или услышать его слова в такой манере, которая приведёт к ссоре.

Но смутность формулировок была слишком сильной.

В итоге неспособность разума Ревика понять точный смысл за этой смутностью вызвал очередной прилив раздражения и интенсивного горя. Оттолкнув эти чувства, он посмотрел на Даледжема, стараясь не реагировать на печаль в его глазах.

— Кто просил о тебе? — спросил Ревик, сжимая челюсти. — Кто именно?