Перебежчик

Ревик также чувствовал там Вэша, работающего с Балидором и другими.

Он почувствовал, как Вэш несколько раз терпеливо отодвигал свет Ревика, тепло напоминая ему, чтобы он позволил им справиться с этим.

Ревик пытался.

Он изо всех сил пытался игнорировать всё, что происходило в разных частях его света, но у него не получалось, по крайней мере, полностью. Страх заставлял его навязчиво следить за краями своего aleimi, что превратилось в своего рода самозатягивающуюся петлю, где чем дольше он наблюдал за ними, тем сильнее резонировал с ними. Затем он видел, как видящие Организации приближались, видел, как они пытались активно завладеть его светом, и его паранойя усиливалась, заставляя его слишком сильно концентрироваться на Барьерных атаках… а затем на непосредственных Шулерах, преследующих их.

Тогда Вэш, или Балидор, или Тарси… или все трое… были вынуждены снова сосредоточиться на Ревике, заставить его забыть обо всём этом, отвернуться.

Через несколько минут, иногда секунд, цикл начинался снова.

Он знал, что только облегчает им задачу по его поиску.

Он знал это, но страх брал верх над его светом, и он даже не понимал, что делает это, пока Вэш снова не встряхивал его внутри Барьерной конструкции, напоминая ему.

Он действительно задался вопросом — снова — какого хрена он здесь делает.

Он задавался вопросом, почему кто-то мог подумать, что его приезд сюда будет хорошей идеей, почему он был настолько глуп, чтобы самостоятельно предложить приблизиться к Гуоруму, почему он подверг смертельной опасности всех в своём подразделении, почему он вошёл в эту конструкцию практически без защиты.

Это было чистое эго.

Или, может, высокомерие, а может, ещё более ребяческая попытка проявить себя перед остальными, попытаться почувствовать себя полезным, попытаться доказать, что Кали не ошиблась, попросив его присутствия.

Кали.

Впервые Ревик позволил себе вспомнить, что она где-то здесь.

Прямо сейчас она была с Балидором…

На сей раз вообще не было никакого предупреждения.

Всё погрузилось во тьму.

Ревик потерял связь со своим телом, джунглями, своими пальцами и кистями рук, с ритмом взмахов мачете Даледжема, даже с болью в голове и груди, дрожью в мышцах и суставах.

Он потерял всё это прежде, чем смог сделать полный вдох.

Это произошло так быстро, что страх даже не коснулся его.

Как будто кто-то щёлкнул выключателем, и всё погрузилось во тьму. Высшие части, те его части, которые всегда каким-то образом оставались бодрствующими, каким-то образом сознательными, покинули его тело без малейшего трения между ним самим и каким-то более высоким местом в Барьере.

Низшие части самого себя…

Что ж, для них он просто исчез.

Глава 12. Железные кости

Когда Ревик открыл глаза, его несли.

На сей раз не один видящий, а несколько.

Он мог ощущать по меньшей мере три различных присутствия, хотя, возможно, их было больше. Они положили его на что-то вроде носилок.

— Gaos, а этот ублюдок тяжёлый, — пробормотал кто-то под ним.

— Могло быть и хуже, — с юмором произнес другой голос.

— В каком месте? — проворчал первый.

— Мы могли бы нести Гара, — сказал другой.

Эти слова вызвали взрывы смеха, хотя и несколько приглушённого, причем не с одной стороны. Один из них заговорил почти хриплым голосом, более низким, чем остальные.

— Да пошли вы все нах*й, — весело произнёс более низкий голос.

Ревик пытался пошевелиться, перевернуться.

Может быть, даже слезть с подпрыгивающих носилок.

Сразу же несколько голосов закричали на него с того места, где они держались за разные стороны каркаса из органического металла.

— Подожди, брат! Подожди! — громче остальных раздался голос Даледжема. — Мы почти на месте встречи. Мы опустим тебя там. Терпение!

Ревик застыл, пытаясь собраться с мыслями.

Он уставился на покрытый зелёными листьями полог джунглей, заставляя себя подумать, принять решение. Затем, осознав, что в этих словах имеется смысл, он сделал, как они сказали, полностью расслабив мышцы на эластичном материале.

Тем не менее, реальность того, что его несли, была, мягко говоря, странной.

Ревик продолжал смотреть вверх, стараясь опустошить свой разум, чтобы думать вопреки раскалывающейся боли в голове. Солнечный свет пробивался сквозь широкие листья, лениво кружа над покрытыми зелёным мхом ветвями и папоротниками, растущими из тёмных стволов. Он видел проблески голубизны, но большая часть мира была зеленью — мягкой, странно неподвижной зеленью, которая, как ему казалось, росла вокруг. Он улавливал это ощущение роста почти осязаемо, несмотря на интенсивную жару и влажность в воздухе.

Несколько раз он видел в этих ветвях живность, некоторые из этих особей определённо были обезьянами, но некоторых он не мог опознать наверняка.

Может быть, ленивцы?

Ревик тоже видел птиц, порхающих между стволами.

Некоторые были такими яркими, с такими длинными хвостами и широкими крыльями, что он не мог не следить за ними глазами, очарованный их красотой.