Перебежчик

— Я хочу культурно провести досуг. Сходить в какой-нибудь хороший театр, съездить в Петергоф, пройти под ручку по Эрмитажу, попить кофе на открытой веранде. Послушать городские легенды, поучаствовать в уличных спектаклях и вообще проникнуться духом города. Чтобы было о чем вспомнить, сидя осенью в блиндаже.

— Поехать в карете на бал, танцевать до упаду, ночью вернуться в номер и отдаться порыву страсти, не успев снять лучшее в мире платье?

— Да. Чтобы вокруг все белое-белое и ничего зеленого. Мягкие перины не как в казарме. Двухместная ванна с пеной вместо общей душевой. Полотенце метровой ширины. И обязательно хочу сделать это, глядя в окно, из которого видно город до горизонта.

Колоб не выдержал и кашлянул.

— Коллега, у нас дела.

— Какие дела? — спросила иностранка.

— Уголовные. Мы пришли допросить директора музея.

— Как это романтично. Как в кино. Можно с вами?

— Боюсь, что нет, — ответил Уинстон, — Но мы недолго.

— Я подожду. Здесь еще много интересного.

— Ты совсем сдурел? — спросил Колоб, таща Уинстона на второй этаж, — Какие сейчас бабы? У тебя же денег нет на все ее запросы. У нас сегодня аэропорт, завтра сходняк. Ты, блин, бык со стволом. Или передумал и домой больше не хочешь?

— Она такая красивая, — мечтательно сказал Уинстон и остановился, уставившись на один из стендов.

Второй этаж сообщал о партизанской борьбе на Восточном фронте с Третьей Мировой по настоящее время. Здесь плотность экспонатов заметно уступала первому этажу. Может быть, там просто более далекий ТВД, а может быть, руководство музея больше интересовалось войной, которая шла прямо под стенами города, чем войной на другой конце страны.

Среди экспонатов Уинстон с удивлением увидел за стеклом тот самый СКС с подпаленным ложем, который они с Мерфи в далекой прошлой жизни отобрали у браконьера. Потом карабин поехал в Евразию, то есть в Евросоюз. Потом с честью пережил несколько перестрелок и одну охоту, попал в ГРУ как вещественное доказательство и каким-то загадочным образом оказался здесь.

Рядом на витрине разобранный СКС и разрезной макет. Над витриной — большой стенд с историей карабина. Поверх стекла лежала оторванная табличка от кнопки пожарной сигнализации «В случае пожара разбить стекло». Под стеклом на карабине лежала табличка «Осторожно, высокое напряжение».

— Она красивая, — согласился Колоб, — И ты по-своему красивый. Но…

— Как ты думаешь, я похож на мужчину ее мечты?

— Нет.

— Почему?

— Потому что у тебя сраной сотки на кармане нет. Мужчина — тот, у кого деньги.

— У меня завтра будут деньги. Или даже сегодня. А она еще будет в городе. Можно, когда мы встретим Сандро в аэропорту, он даст мне сколько-нибудь денег авансом?

— Да бабло-то у него будет, просто мне просить неловко, — смутился Колоб.

Англичанин сначала напугал его, что сейчас возьмет и сбежит с первой попавшейся бабой. Потом обозначил полное согласие по вопросу, что мужчина — тот, у кого деньги. И сообразил, откуда деньги могут быть у него. Мяч перешел на сторону Колоба, и для окончательного решения вопроса осталось гарантировать, что Сандро заплатит. Кто другой и соврал бы, но Колоб всегда отвечал за базар.

— Ты вчера говорил, что моей доли хватит, чтобы уехать домой, а сегодня не уверен, что мне даже на одно свидание хватит? — Уинстон остановился, — Давай тогда расстанемся друзьями. После вчерашнего мы ведь не слишком задолжали друг другу?

— Если тебе срочно, я могу из своих авансом выдать, потом с Сандро сочтемся. Только сначала оружие купим.

— Из каких своих? Тебе больше подъемных выдали, чем мне? Или у тебя есть счет в банке?

— Есть. В подпольном. Хавала называется. Слышал?

— Нет.

— Потом расскажу. Ты думаешь, чем я за оружие платить собирался?

— Не знаю.

— Пока ты гулял по городу перед заходом к Лепажу, я сходил снять немного бабла. У меня с собой три тысячи. Не на все же закупимся. Из остатка пара сотен твои.

«Пока по плану», — подумал Уинстон, — «Убедительно разыграли любовь с первого взгляда и романтическое знакомство. Теперь надо убедить Колоба взять Ингрид в банду».

— Я тут подумал, — сказал он, — Ингрид — военная, и у нее легальный пистолет открытого ношения. А я представился следователем. Мы с ней такая пара, на которую никто не подумает, что мы из преступников и обеспечиваем безопасность авторитета.

— Ну и?

— Давай ее возьмем с собой в аэропорт. Втемную. Если все нормально, и ленинградские на Сандро не нападут, то просто погуляем. А если дойдет до стрельбы, то она будет стрелять туда же, куда и я. Наверняка и стреляет лучше, и ствол не кривой.

— Блин. Полет фантазии у тебя, — Колоб не отказался сразу. Но может быть, не успел сформулировать, потому что до кабинета директора уже дошли. Как заведено у русских, путь в директорский кабинет лежал через кабинет секретаря. За секретаря сидела не девушка, а симпатичный молодой человек, больше похожий на итальянца, чем на русского.

К немалому своему удивлению, Уинстон увидел за директорским столом женщину предпенсионного возраста. Тоже южанку, наверное, из тех же краев, что и секретарь.

— Тамара Георгиевна, здравствуйте, — сказал Колоб.