Перебежчик

Такое оружие в принципе могло появиться только во время войны, собранное на скорую руку в ремонтной мастерской. Как английский «Стен», только хуже. У них, похоже, даже труб нормальных в городе не осталось, и ствольную коробку приходилось гнуть об колено из случайно попавшегося под руку стального листа.

— Насколько это легально? — спросил Уинстон, — В государственном учреждении, в шкафу.

— Поисковики находят оружие и сдают в музей. Мы проводим экспертизу и устанавливаем степень исправности. В зависимости от состояния, принимаем в фонды по первой, второй или третьей категории. Все официально.

— А патроны?

— Лежат у нас. Мы оцениваем состояние и переделываем их на холостые для киносъемок.

— Как оружие попадает к покупателям, если у вас строгий учет?

— Элементарно. Все учетные документы ведем мы. Музей. Мы решаем, как долго ствол будет ждать экспертизы. Мы решаем, какую категорию ему присвоить.

— А люди, которые их приносят?

— Мы платим им наличными, и они расписываются в расходном ордере, единственный экземпляр которого остается нам.

— Они знают?

— Некоторые знают. Что-то я с вами разоткровенничалась.

— Дальше нас не уйдет, — сказал Колоб.

— Этот вроде получше, — Уинстон взял тот ППС из двух, который выглядел более-менее прилично. Второй как будто пролежал лет двадцать в земле, проржавел до раковин, а потом его чистили пескоструйкой. Да и первый выглядел собранным из нескольких.

— Вы с ним в снайпера играть собрались? — обиделась Тамара Георгиевна, — Пистолетный патрон для пистолетной дистанции. Думаете, в пределах пятидесяти метров не доплюнет? Точность не очень, зато очередью накроете.

— Перезарядится, не заклинит?

— Ой, господи, — она взяла у гостя оружие, раскрыла его на шарнире и показала, как ходит туда-сюда затвор, — Куда он денется? Свободный затвор. Последнее, что осталось свободного в этой стране.

— А если патрон даст осечку?

— Затвор взведите и дальше стреляйте.

— Патроны-то есть? — спросил Колоб.

— Триста с хвостиком.

— Этот точно не берем, — Колоб протянул обратно отпескоструенный ППС, — Еще что-нибудь есть?

— Шмайссер, но он дороже будет. Сохран не складской, восстановлен складскими деталями.

— Это как?

— Из Германии нам привозят. Неосновные части оружия продаются легально. Не на каждом углу, конечно.

На прилавок лег другой пистолет-пулемет со складным прикладом. Уинстон повертел в руках творение немецкого сумрачного гения, пахнущее высокими технологиями и смазкой. Тяжелое как чугунный мост и совершенно не прикладистое.

— Хочешь, так бери, — сказал он и передал оружие Колобу, — Мне ППС больше по руке.

— Беру, — сказал Колоб, — Теперь пистолеты.

Тамара Георгиевна поставила перед ними ящик с пистолетами.

— Рекомендую Вальтер ПП. Отличное состояние, безотказный механизм. Два магазина дам и патроны есть.

— Помнится мне, у него патрон чуть мощнее мелкашки, — Колоб даже не взял в руки предложенный компактный пистолет.

— В войну всем хватало.

— Да никому не хватало, в войну пистики тупо для понта носили и чтобы застрелиться на черный день. Или для исполнения приговоров, в затылок стрелять любой патрон сойдет. Под нормальный патрон что-нибудь есть? ТТ или парабеллум? Пэ тридцать восемь, Браунинг Хай-Пауэр?

— Артиллерийский люгер есть, но я его даже доставать не буду. Ждет своего коллекционера.

— Тысячи полторы поди?

— Дороже.

— Дождется. Новых уже не будет.

— Под люгеровский патрон прямо сейчас больше ничего интересного нет. ТТ есть, конечно. Как без ТТ. Выбирайте.

— Этот что, копаный? — Колоб с явным неудовольствием посмотрел на начищенный добела ТТ. Как будто детали долго терли наждачкой, оттирая толстый слой ржавчины.

— Какая вам разница? Все равно магазин отстреляете и в воду бросите.

— Хороший ТТ есть?

— Аппетиты у Вас, молодой человек, — Тамара Георгиевна поперекладывала пистолеты в ящике и показала ТТ получше.

— Из тира списанный? Люфтит во всех направлениях.

— Ничего не могу поделать. Приходили ваши коллеги, все хорошие пистолеты разобрали. И плохие-то разбирают.

Колоб вздохнул, придирчиво перебрал еще раз пистолеты в ящике и достал еще один ТТ. Судя по разной обработке поверхностей, собранный из трех. Курок как новый, рукоятка копаная, зачищенная, затвор потертый от ношения в кобуре.

— Этот вроде более-менее, — скептически сказал он, пощелкав механизмом, — Но я бы не брал.

— Могу револьверы предложить.

— Будьте любезны, — сказал Уинстон.

Следующий ящик.

— Три солдатских нагана, один офицерский и два дореволюционных велодога.

— Нет, спасибо.

— Что наган не берешь? — спросил Колоб.

— Со вчерашнего дня не люблю старые наганы.

— Выбирайте, господа хорошие, — сказала Тамара Георгиевна, — Вы уж извините, у меня не военный склад и не контрабандная лавочка. Что откопали, то откопали.

— Как говорил Петр Первый, купцы наши чистые варвары, — сказал Колоб, — Первым делом ему нужно продать гнилой товар…

— Рискуете, молодой человек. Но специально для знатоков классики могу пробудить совесть.