Перебежчик (ЛП)

- Нам она известна, но мы не публикуем эти цифры в газете, потому что если мы это сделаем, то можем просто довести людей до отчаяния, - Дэниэлс помахивал своим длинным хлыстом, а его голос громыхал, заглушая бурлящие потоки непрекращающегося дождя.

- Это новый Наполеон, Фалконер, под его командованием более ста пятидесяти тысяч человек. У него пятнадцать тысяч лошадей и более двухсот пятидесяти пушек. Больших пушек, Фалконер, смертоносных пушек, лучших пушек, которые могли поставить литейщики Севера, и они выстроились колесом к колесу, чтобы стереть наших бедных солдат в кровавые ошмётки. А сколько у нас бедолаг-южан? Семьдесят тысяч? Восемьдесят? И когда закончится их срок службы? В июне? В июле?

Большую часть армии Юга составляли добровольцы, которые приходили служить на один год, и по окончании этого года выжившие ожидали возвращения домой.

- Нам придётся начать призыв, Фалконер, - продолжал Дэниелс, - если весной мы собираемся разбить этого так называемого гения Макклелана.

- Народ никогда не поддержит на призыв, - сурово заявил Фалконер.

- Народ, полковник, прекрасно поддержит всё, чёрт побери, что приведёт нас к победе, - жестко произнес Дэниелс, - но поведёте ли этих призывников вы, Фалконер? Таков сейчас правильный вопрос. Вы тот человек, что мне нужен? Стоит ли "Наблюдателю" вас поддерживать? В конце концов, вы не самый опытный офицер, так ведь?

- Я смогу привнести новые идеи, - скромно предположил Фалконер. - Новую кровь.

- Но новому и неопытному бригадному генералу потребуется хороший и опытный заместитель. Разве не так, полковник? - произнося эти слова, Дэниелс злобно посматривал на Фалконера.

Фалконер радостно улыбнулся.

- Я надеюсь, что вместе со мной будит служить мой сын Адам. Сейчас он в штабе Джонстона, так что у него хватает опыта, и нет более способного и честного человека в Виргинии, - тон Фалконера наполнился почти осязаемой теплотой и искренностью.

Он безумно любил своего сына, не только отцовской любовью, но и с радующим его чувством гордости за несомненные добродетели Адама. В самом деле, Фалконеру иногда казалось, что Адам был его несомненным успехом, достижением, придающим смысл остатку его жизни. Теперь он, улыбаясь, повернулся к адвокату.

- Вы ведь можете подтвердить добродетели Адама, правда, Дилейни?

Но Бельведер Дилейни не ответил. Он просто разглядывал мокрый сад.

Дэниелс со свистом вдохнул и предостерегающе мотнул уродливой головой.

- Мне это не нравится, Фалконер. На мой взгляд тут попахивает покровительством. Непотизмом! Верно я сказал, Дилейни?

- Непотизм и есть, Дэниелс, - подтвердил Дилейни, не глядя на Фалконера, чье лицо стало похоже на лицо маленького мальчика, которого только что выпороли.

- "Наблюдатель" никогда не поддерживал непотизм, Фалконер, - протрещал Дэниелс своим скрипучим голосом, а потом отрывисто махнул Дилейни, и тот послушно открыл переднюю дверь веранды, впустив на крыльцо изможденное и оборванное создание, одетое в мокрый изношенный мундир, в котором в этот ненастный день незнакомец дрожал от холода.

Казалось, что жизнь изрядно потрепала этого мужчину среднего возраста, с клочковатой черной бородкой, глубоко запавшими серыми глазами и тиком покрытой шрамами щеки.

По всей видимости, его донимала простуда - он без конца утирал шмыгающий нос, проводя затем рукавом о неряшливую бороду с засохшими каплями табачной слюны.

- Джонни! - без тени смущения поприветствовало это невзрачное существо Дэниелса.

- Фалконер? - Дэниелс обернулся к полковнику.

- Познакомьтесь с майором Гриффином Свинердом.

Отрывисто кивнув Фалконеру, Свинерд протянул левую руку. На ней, заметил полковник, не хватало трех пальцев, остался лишь большой и мизинец. Мужчины обменялись неуклюжим рукопожатием. Нервный тик правой щеки придавал Свинерду несколько возмущенное выражение.

- Свинерд, - пояснил Фалконеру Дэниелс, - служил еще в старой Армии США. Выпускник Вест-Пойнта... какого года?

- Выпуск двадцать девятого года, Джонни, - Свинерд щелкнул каблуками.

- Служил в Мексике, затем во время Семинольских войн [8], верно?

- Поснимал скальпов поболее любого из ныне живущих белых, полковник, - поделился Свинерд, ухмыляясь полковнику и обнажая ряд гнилых желтых зубов.

- Одним прекрасным днем снял аж тридцать восемь скальпов! - похвастался Свинерд.

- И все - своими руками, полковник. Скво, детишек, воинов! Кровищи было по локоть, забрызгивало до подмышек. Когда-нибудь имели удовольствие снимать скальп, полковник? - со свирепой энергией поинтересовался Свинерд.

- Нет, - выдавил Фалконер.

- Не довелось, - он все еще переживал из-за отказа Дэниелса поддержать кандидатуру Адама, понимая, что за повышение придется платить.

- Все дело в сноровке, - продолжил Свинерд.

- Как и в любом деле, главное - набить руку. Молодые солдаты вечно пытаются скальп вырезать и, ясное дело, ничего не получается. В результате у них в руках оказывается нечто вроде дохлой мыши, - Свинерду шутка показалась смешной, и он, обнажив щербатый рот, с присвистом засмеялся.